Когда последний живой оказался на суше, облака распахнулись и некто крылатый сошел на палубу. «Твой грех прощен, капитан Ван Страатен! Вы свободны». Небесный ветер заполнил паруса, корабль отправился к горизонту и исчез, словно его и не было никогда.
- Не понимаю, - потряс головой Серый. - Думал, ты и есть капитан Ван Страатен.
- Куда там... - по лицу Джека промелькнула тень улыбки. - Я Джек Спарроу из Бристоля, служил юнгой у Ван Страатена. У меня вечно текло из носу и матросы дразнились: кап-кап, капитан! Когда когг ушел к иным берегам, я не успел вернуться на борт - перевязывал одного старого грека, бывшего корабела. С ним мы ушли в пещеры, воевали до 44го, потом восстанавливали город, трудились плечом к плечу. После, я рыбачил на сейнере, служил поваром в санатории для моряков, охранял заповедник. И прибился к «Доброй Надежде». Знаете, когда-то она снималась в кино, работала кораблем в разных фильмах. А теперь станет кучей ненужных досок.
- А вот и нет! - возразил Серый. - Я знаю, что делать. Когда у нас на Петроградской хотели снести сквер, собрались люди с плакатами - называется пикет, встали и отстояли. Давай попробуем защитить «Надежду»!
- Кому это надо? - всхлипнула Ася. - Кто станет защищать корабль - он же не памятник?
- Побежали! Давай скорее, надо успеть мотнуться по Коктебелю.
По счастью клоун Бантик еще веселил публику подле памятника Волошину, а его подруга, пожилая Ириска, пританцовывала со шляпой. Услышав от Серого о беде они всполошились - все знали «Добрую Надежду», а Ириска, оказывается давным-давно засветилась в массовке «Бегущей по волнам».
- Надо шороху дать, ишь распоясались, буржуи проклятые, - пробурчал Бантик и приложился к подозрительного вида фляге. - Айда подымать народ.
Опытная Ириска девичьим голоском пропищала в мобильник просьбу разрешить детишкам переночевать у друзей - да-да, конечно поужинаем и в одиннадцать спать. И началась движуха. Серый сбегал до музыкантов, те подняли знакомых художников, бич Вильсон перебудил нищих джентльменов «зеленки», фаерщик Джинн притащил огненный театр. Впечатленный масштабами толстый татарин Абдул выставил казан плова - вечер уже, все равно не раскупят.
Музыканты в шесть рук сочиняли гимн Доброй Надежде. Профессор филологии по совместительству натурист сочинил длиннейшую петицию руководству поселка с указанием многогранной культурной ценности объекта. Клоун собрал толпу и начал выстраивать веселую пантомиму про кораблики в Черном море. Патлатый пьянчуга в дырявых шортах оказался журналистом со второго канала и начал звонить в Москву, повторяя: приезжайте, сюжет огонь! Бармен из «Калипсо» разливал коктейли «Надежда» и обещал поутру пригнать к причалу целую банду байкеров. Чумазые малыши, почуяв, что можно не спать, скакали вокруг, мазались краской и азартно орали. Разбуженные собаки лаяли на разные голоса, любопытные кошки кружили, надеясь на интерес и добычу. И даже патруль, вызванный хозяйкой сауны «Афродита» не стал разгонять толпу - правда жалко кораблик.
К рассвету все выдохлись. Поспорив немного решили начать перформанс с полудня и продержаться до глухой темноты - пусть фаерщиков тоже заметят. А там глядишь откроем счет, найдется спонсор и получится выкупить старую развалюху. Будем устраивать на ней сейшены и катать детишек по побережью. Уговорились?
Следом за разномастными протестантами Серый с Асей неохотно побрели спать. Над Карадагом висели легкие облака, над Хамелеоном поднималось неторопливое солнце, птицы орали как оглашенные, обещая жаркий и ясный день. От усталости скулы и нос сестры заострились, под прозрачно-голубыми глазами залегли тени, пересохшие губы припухли. «Будто бы целовалась» подумал Серый и покраснел - что за глупые мысли.
Кузены проскользнули в дом и разбрелись по комнатам. На всякий случай Серый завел будильник - он был уверен, что вообще не сможет уснуть. И провалился в тяжелое забытье, стоило голове коснуться подушки. Во сне он сражался с кракеном, отрывал от себя липкие щупальца, тонул в черной пучине и никак не мог крикнуть, призывая Джека на помощь: кап-кап, капитан, кап-кап!
Головная боль разбудила мальчика - перегрелся. И солнце уже давно перевалило через зенит. Проспал! Что же Ася не разбудила, а еще сестра называется! Наскоро плеснув в лицо холодной воды, Серый стукнулся в комнату и услышал монотонную злую тираду. На Асину маму снова нашло, она порой часами отчитывала дочь, объясняя, как та глупа, ничтожна, несовершенна и испортила всем жизнь. Если б не ты, дурочка, отец бы никогда не ушел, не бросил бы нас одних!... По лицу Аси катились крупные слезы, она молчала. Серый знал, что соваться недопустимо и папа будет сердит, а мама огорчена. Но вчерашний вечер добавил храбрости - мальчик взял сестру за руку и вывел из комнаты, не слушая гневной брани.