- Это наши, - возразила Ноэль. - Но Гро рассказывал про своего. Так вот, тот жил...
7.
Институт военных священников в России возродили еще в двадцать первом веке. Поначалу дело шло туго. Полковых батюшек катастрофически не хватало. Из десяти вакансий хорошо, если заполняли одну. Военные требовали, чтобы капеллан был здоров и послужил в армии. Среди выпускников семинарий таких было мало. К тому же они не рвались в армию. И служба тяжелая, и контингент сложный. Бабушек в приходах окормлять проще. Так продолжалось долго, пока в чью-то светлую голову не пришла мысль объединить должности капеллана и заместителя командира по воспитательной работе. Идея, впрочем, лежала на поверхности: в армиях западных стран такое практиковалось давно. Но в России пошли дальше - в Петербурге открыли военно-духовную академию.
Злые языки после утверждали, что Министерство обороны и Священный синод пришли к соглашению вследствие перепроизводства священников. Все большее число выпускников семинарий не находили себе применения. Как бы то ни было, но к начинанию подошли серьезно. Преподавателей отобрали лучших. Вкупе со стремлением курсантов учиться это дало хороший результат. Выпускников академии армия расхватывала, как горячие пирожки. Отменная теологическая и общегуманитарная подготовка, которой славились духовные вузы, в сочетании с военными знаниями превращала капелланов в специалистов редкого профиля. Они с равным успехом могли сочетать обязанности командира мирного времени, воспитателя и священника.
Конкурс в академию был огромный. Оно и понятно. Капелланам присваивали офицерские звания. Это гарантировало высокий оклад, бесплатное жилье и достойную пенсию. Имелись у капелланов карьерные перспективы. Главный военный священник Российской армии носил генеральский чин и занимал должность заместителя министра обороны. Капелланов рукополагали в сан независимо от семейного состояния. А вот для выпускников семинарий это была проблемой. Трудно найти матушку, с которой пройдешь через всю жизнь. Требования к ней специфические, а жизнь - штука извилистая. Развод влечет лишение сана и, следовательно, служения. Принять постриг? Не каждый готов стать монахом. Получить сан в целибате ? Его дозволяли только с 30 лет. Для капелланов ограничений не существовало. Он мог отказаться от целибата и жениться, как, впрочем, и принять постриг. Последнее случалось редко. В военно-духовную академию принимали с определенными данными. Приятная внешность, высокий рост, умение говорить. Плюс гарантированный оклад, жилье, запрет разводиться... Невесты, особенно из числа поповн, курсантов пасли. Их находили в сетях, записывались в друзья и приглашали в гости. У ворот академии дежурили девицы. Выходившие увольнение курсанты, попадали под обстрел их глаз. На шеи девушки не вешались - упаси Бог! Они ведь приличные барышни, а не какие там б... Но стоило с ними заговорить... С курсантом знакомились и тащили гулять. Затем следовало приглашение в гости и знакомство с родителями. 'Редкая птица долетит до середины Днепра, а курсант - холостым к выпуску', - шутили наши преподаватели. Мне удалось.
Мы носили обычную форму. От других курсантов отличались только серебряными крестиками в уголках воротников. Но и этого хватало. Девушки заговаривали с нами на улицах и стремились познакомиться. Из-за этого нас не любили курсанты других вузов, особенно мореманы. Их уязвляло, что девочки предпочитают 'попов'. Нас регулярно пытались бить. Но рукопашку в академии преподавали отменные спецы. В драках 'попы' выносили мореманов на раз, даже уступая им численно. Начальство на это закрывало глаза. Капеллан, конечно, священник, но он еще и офицер. Какой из него командир, если не может дать сдачи? Единственное, чего требовали от нас, так это не попадаться 'комендачам'. Разбитая рожа и порванный мундир карались епитимьей. Их раздавали щедро. Священнику не пристало ходить с битой мордой! Подтекст: драться нужно уметь. Ты будущий капеллан или чмо?
В академию я поступил под фамилией матери. Так посоветовал отец. В академии учились парни из небогатых семей, а тут сын миллионера... Головатый - фамилия обычная. А вот имя редкое, но в святцах и не такое встречается. Капитон происходило от латинского capito, что означает 'голова'. Добавьте фамилию и поймете, почему меня звали 'Кап-два'.
Академию я окончил с отличием. Назначение получил в военно-космические войска. На международную базу Реджина прибыл в радужном настроении. У меня будет своя церковь, где я буду служить. А потом... Мне грезились дальние походы, открытие новых миров. В мечтах виделось, как мы высаживаемся среди туземцев, и я проповедую им Слово Божье... Обломали меня сходу.
- Пойдешь в роту! - просветил меня капеллан группировки, владыка Павел.
- Роту? - удивился я. Низшей должностью капеллана был заместитель командира батальона.
- Это не обычная рота, - хмыкнул полковник. - Конвойная. Сопровождает космические грузовики с рудным концентратом. Они лакомая добыча для пиратов, поэтому приходится охранять. То же делают и американцы. У них здесь полк, поэтому мы в соответствии с соглашением не имеем права держать бригаду, хотя грузовиков у нас больше. Поэтому придумали усиленные конвойные роты. Сокращенно УКР, в просторечии - 'укурки', - владыка усмехнулся. - По численному составу рота равна батальону. Ты назначен в шестую. Предупреждаю: контингент трудный. По боевым качествам рота лучшая в полку, но вот что касается моральных... - полковник вздохнул. - Дерутся, как черти, прости Господи! - он обмахнул себя крестом. - Но и гуляют также. Пьют, задирают американцев. Драки с ними - обычное дело. А амеры пишут жалобы, - владыка вздохнул во второй раз. - Сам понимаешь, насколько это приятно. Беда в том, что в роте этим гордятся. Напились - молодцы! Начистили рожи амерам - герои! Придумали себе неуставной знак - окурок в зубах черепа, и носят его напоказ. Дескать, знай наших! Твой предшественник не справился. Потакал нарушителям, проводил общие исповеди ...
Я кивнул. В академии нас учили: общая исповедь таинством не является. Она не ведет к сердечному сокрушению и не служит путем исправления грешника. В армии общая исповедь дозволяется лишь перед боем. Когда времени нет, а причастить нужно каждого.
- Думаю, ты справишься, - заключил напутствие владыка. - Я посмотрел твое личное дело. Драться умеешь, - он вновь усмехнулся и сделал знак. Я встал и сложил руки для благословения.
Конвойный полк дислоцировался у космопорта. Туда я добрался к вечеру. Личному составу меня представили на утреннем построении. Я ловил на себе иронические взгляды контрактников. Перед ними стоял пацан в лейтенантском мундире с наперсным крестом. Годами моложе многих из них. 'Воспитатель, млять!' - читалось в их взглядах.
- Литургия состоится в воскресенье в девять часов утра, - сказал я, когда командир роты завершил представление. - Желающих исповедаться жду ежедневно в клубе после восемнадцати часов.
Как таковой церкви в роте не было. Ею служил клуб, где в будние дни шли занятия, а в выходные проводили торжественные мероприятия. В воскресенье стулья вытаскивали, и разворачивали иконостас. Священник ставил походный алтарь. Исповедь принимали здесь же.
Я понапрасну просидел в клубе три вечера. Никто исповедоваться не пришел. Воскресную службу я начал без смирения в душе. Этому способствовал и тот факт, что вел я ее один. Предшественник не озаботился созданием в роте хотя бы малого причта . Не было даже пономаря. И это при таком количестве верующих! Из личных дел следовало, что православных у нас три сотни. Сейчас они стояли передо мной, наблюдая, как священник корячится.
Приготовив Святые Дары, я вознес молитву и обратился к пастве.
- Есть здесь исповедники?
Ответом мне было молчание.
- В таком случае причащать некого.
Я взял потир и осушил его до дна, после чего смачно закусил просфорой.