— Наталья Герасимовна!
Я так удивилась, что воскликнула:
— Откуда вы знаете?!
— Указ-то о присвоении вам звания Героя Советского Союза я подписывал, — улыбнулся он, скручивая папироску.
— Вы их сотни подписываете! Разве можно всех запомнить?
— Мужчин, конечно, трудновато… Их много. А вас, женщин, пока что по пальцам перечесть можно!
Смотрю я на его цигарку и спрашиваю:
— Неужели вам папирос не выдают, Михаил Иванович?
— Выдавать выдают, да я сам не беру! — засмеялся он и покачал головой. Наверно, подумал: «Ох и глупа!» А потом только я узнала, что он курит самокрутки в мундштуке… Поняв, что сказала очередную глупость, я с поклоном отошла в сторону… К группе танкистов… Вот так и оскандалилась…
Она виновато улыбнулась и вздохнула.
— Это ничего, — добродушно сказал Смирнов. — Такое в жизни не часто бывает… Можно и растеряться…
— Все-таки неудобно. — Наташа перевела взгляд на Тенгиза, и встретилась с его горящими, сияющими глазами.
49
В своем кабинете доктор Бокерия увидел майора Станицына.
Они дружески поздоровались.
— Полковника навестить? — полюбопытствовал доктор.
— Я же у него утром был… За Быстровой приехал. В полку ее ожидали к часу дня, а она прямо с вокзала к вам… Случайно узнали… Вот и гоняюсь за ней!..
Майор доверительно рассказал доктору о причине срочных розысков Наташи и попросил как можно скорее вызвать ее.
И вот Наташа в родном полку. В землянке, где ее ждала Настенька, все было по-старому. Те же аккуратно застланные кровати-раскладушки, те же дощатые стены и толстые бревна над головой. Вещевой мешок Наташи все так же висел на стене возле полочки с небольшим зеркалом, гребешком и кое-какой мелочью скромного женского туалета. Под раскладушкой на двух кирпичах стоял чемодан. Заботливые руки Настеньки ежедневно вытирали с него пыль.
Наташу ожидали письма от Сазонова, Кето и Тамары. Петре прислал ей свои рисунки, на которых пушки стреляли красным огнем, зеленые танки шли под прикрытием самолетов, напоминающих своей уродливой формой допотопные «райты», «фарманы» и «блерио»… Письмо Игоря она перечитала несколько раз, теплое, родное письмо…
Землянка, убранная полевыми цветами, выглядела уютно. Настенька в меру своих возможностей украсила ее: стены оклеила плакатами и фотографиями из газет и журналов. На полочку с посудой (ею считались и солдатские котелки и фляги) положила «кружево», затейливо вырезанное из газеты.
Настенька, увидев Наташу, поначалу смутилась.
— И как же я давно не видела вас, Наталья Герасимовна! — щуря добрые наивные глаза, запричитала она, прикладывая ладони к щекам. — Ведь двое суток вас покойницей считали. Плакала я сколько?! А потом вы на три недели в Москву улетали! Хорошо, что я вам обмундирование привозила… повидала…
— Зато теперь глаза тебе намозолю! — отшутилась Наташа.
Утомленная от впечатлений, поздравлений и разговоров, она, скинув сапожки, с наслаждением прилегла поверх одеяла на раскладушку и, заложив руки за голову, ни о чем не думая, задремала.
Настенька поняла, что Наташа хочет отдохнуть с дороги, вышла из землянки и уселась на траве у входа.
Не прошло и десяти минут, как прибежал Кузьмин:
— Капитан не спит?
— Майор отдыхает, — ответила девушка, сделав ударение на слове «майор».
— Взглянула бы? Может, не отдыхает?! — попросил Кузьмин. — Охота мне повидать ее.
— А если вы придете попозже?
— Очень прошу, Настенька! — настаивал Кузьмин.
— Учитывая ваше нетерпение, попытаемся доложить о вас, — передразнивая Кузьмина, сказала Настенька, откладывая работу. Понизив строгий голос, добавила: — Сейчас мы доложим о вас Герою Советского Союза гвардии майору Быстровой. Так-то! Если она не спит…
Наташа сквозь дрему услышала разговор, очнулась, увидела Кузьмина, позвала:
— Тиша, иди сюда!
Обрадованный Кузьмин козырнул Настеньке и устремился в землянку.
Наташа встретила его как близкого друга.
— Садись сюда, — она кивнула на скамеечку. — Эх ты, хороший мой! Люблю я тебя, Тиша, и уважаю… Славный ты человек…
Кузьмин, загадочно улыбаясь, поглядывал на Наташу.
— Ну, рассказывай, Тихон. Чего молчишь?
— Да что говорить, Наталья Герасимовна?! Трудно было ждать… На третий день узнали… Счастье-то какое: опять выбралась!