Прошёл уже целый месяц после похорон мужа, а потом два и три, а вдова всё никак не могла выйти из депрессии. Из слишком глубокой депрессии, слишком-слишком, чтобы ограничивать себя в пище и мучить на тренажёрах. В доме, кстати, имелся отличный спортзал, а её персональный тренер Марек так и рвался приезжать каждый день и по несколько раз в день и вообще не уезжать.
Депрессию усугубил также местный бродячий кот, которого вдова сбила на дороге. Дело было в заповедном лесу, в котором стоял их закрытый коттеджный посёлок, так что бродячий кот оказался на одну половину диким, лесным, а вторую — очень даже породистым. Элитным. Ведь и сам посёлок считался чрезвычайно элитным, уже целую сотню лет населённым самыми дорогими котами мира. Если бы кто-нибудь решил восстановить родословную этого лесного бродяги, тот бы просто утомился развешивать по ветвям кошачьего древа медальоны с изображениями всемирно известных морд. Впрочем, это всё ужимки тщеславия.
Заложенная в кота генетическая программа предполагала, что он на всю жизнь останется эталоном белоснежности и пушистости. Но программа — это вам не судьба. Вместо того, что завоёвывать первые места на выставках кошек кот выбрал свободу и право на любовь не по воле хозяев, а когда и с кем ему хочется, и, в конце концов, бродячая жизнь превратила его в ту овцу, которая полжизни прожила нестриженная в горах и даже волки не могли её съесть, потому что не смогли. Короче, попав под колесо машины, кот покатился по дороге, как грязный футбольный мяч, и этим спас себе жизнь.
Диана страшно перепугалась. Травмированная смертью мужа, она теперь ценила всякую жизнь, а поэтому положила кота в пакет и повезла к ветеринару. В том же пакете кота положили под рентген, но не никаких значительных повреждений не нашли. У кота было что-то вроде сотрясения мозга, может быть, даже кома, ибо он дышал, но категорически отказывался шевелиться.
Диана не стала оставлять кота в лечебнице, где его предлагали усыпить, а привезла домой. Её поместьем с недавних пор управляли только два человека, муж и жена. Домом занималась высокая и высококультурная домработница, которая просила называть себя добровольной помощницей по хозяйству и требовала, чтобы ей лишь немного платили, а садом занимался садовник, дипломированный ландшафтный дизайнер без работы. Садовнику Диана кота и отдала, а тот положил его под навесом рядом с собачьим вольером и забыл.
Собак было две. Два огромных тибетских мастифа с мелкими красными подслеповатыми глазками и слюнями до земли. Собаки время от времени подходили и обнюхивали кота. В конце концов, они обслюнявили его так, что тот покрылся прозрачной плёнкой, словно плацентой, и — о, чудо! — родился заново. Садовник не стал с ним ничего делать. Он только выстриг из кошачьей шерсти самые страшные колтуны и отпустил зверя на волю.
Диана ещё безмятежно спала на своих любимых шёлковых простынях цвета вчерашнего недопитого шампанского, когда к ней явился прекрасный Аполлон. Он был невероятно изыскан, предельно обходителен, неотразимо ласков, невыносимо нежен, однако и настойчив. Он крепко обнял её, сдавив своим объятием грудь, а потом сразу поцеловал в губы, трепетные, как лепесток розы, на котором дрожат капельки утреннего тумана. Диана зажмурилась от счастья. Волна блаженства подхватила её и тут же куда-то понесла, брызгая в лицо морской пеной. Летучие рыбы выпрыгивали прямо перед ней из воды и задевали её нос и щёки своими длинными шелковистыми плавниками. Внезапно перед ней возник коралловый риф. В его мелкую голубую лагуну, урча, врывался океанский прибой и тут же смиренно затихал. Диана перестала дышать. Она была уже под водой, в руке подводное ружьё. Она уже знала, что Аполлон скрывается где-то там, и вот сейчас-то он от неё не уйдёт. Наконец, она увидела его. Нет, это была ещё рыба-сердце. Диана прицелилась и выстрелила. Пробитая насквозь рыба-сердце сначала затрепыхалась, а потом трагически умерла. Она медленно опускалась на дно, где ещё поджидал большой серебряный краб с ножом и вилкой вместо клешней. Но вдруг рыба-сердце ожила и куда-то метнулась, потянув Диану за собой, вглубь, в темноту, в какой-то узкий подводный грот. Диана опять почему-то знала, что Аполлон там. И она уже видела его, плывущего из тьмы ей навстречу. Он был всё ближе, ближе, такой милый, такой прекрасный, как вдруг превратился в ужасную мурену, и та уже раскрывала свою зубастую пасть…