Диана резко проснулась. Сердце её сильно билось. На груди сидел кот, дышал ей в лицо и внимательно наблюдал за её эмоциями.
Сон был в руку, и достовернее всего сбылся эпизод со стрелой. В кота стреляли. Когда он крался к разложенной у вольеры еде, в него стреляли дротиками со снотворным и всё время промахивались. Отловом занималась самая сверхъэлитная служба отлова животных, но даже её специалисты сказали, что данный кот является аватаром неземной сущности. Он появлялся и исчезал, как видение. Возникал и вновь растворялся в окружающем дом пространстве.
И зря перед сном Диана запирала все двери и окна, потому что каждое утро, просыпаясь, она видела, что кот опять сидит рядом, если не прямо на груди, то на тумбочке или на подушке и смотрит на неё долгим немигающим взглядом. Диана вскрикивала, вскакивала, хватала телефон и убегала в ванную. Кот шёл за ней. Но когда на звонок о помощи приходила помощница или садовник, кота в спальне почему-то не было. Причём единственный путь, которым он мог исчезнуть, это был путь на крышу через каминную трубу, что было тоже неочевидно, поскольку на следующее утро кот был снова белым. Разве что успевал себя вылизать.
Кота всё-таки поймали — самым простым и самым старым дедовским способом, каким ловят птиц. Для этого было куплено несколько сотен метров сверхтонких рыбацких сетей, которые были соединены в одну гигантскую паутину, подвешенную над двором на механических стойках, и всё это сооружение было технически грамотно обрушено, когда ночью сработали инфракрасные датчики. Кота быстро обездвижили и снова повезли в лечебницу. Там он снова оказался здоров, да и психика его тоже не требовала хирургического вмешательства, потому что в последний момент, когда его уже уносили на кастрацию, кот вдруг лизнул Дианину руку. Это был момент истины. Тогда его снова проверили на все кошачьи болезни и даже привили всеми возможными прививками, так что он мог теперь путешествовать хоть по Африке. Но ветеринар посоветовал для начала отвезти кота к кошачьему парикмахеру.
Кота отвезли и там насильно подстригли. Процедура, считавшаяся санитарной, очень быстро переросла в косметическую, а в итоге всё закончилось созданием нового образа. Новоподстриженный зверь теперь сильно смахивал, если смотреть спереди, на нестриженного льва, а, если судить лишь по кончикам лап и по кончику хвоста, то на стриженного пуделя. К тому же на голом кошачьем торсе обнаружилось многочисленные болячки, и все они были обработаны какой-то жёлтой жидкостью, отчего пудель получился ещё и сильно леопардистым.
— Забавно, что Диана уже не смогла расстаться со своим котолевопардом, — подчеркнул последнее слово Капитан Фридефикс, окинув нас взглядом.
Мы спали. Он хмыкнул и продолжил.
— Диана привезла его домой, велела кормить и холить, и называть Леонидом Максимовичем. В честь своего покойного мужа. Успешно прожив под таким именем неделю, Леонид Максимович окончательно согласился на все предложенные ему условия. На все, кроме двух. Во-первых, он категорически отказывался ходить в лоток, но только на улицу, под собачий вольер, где уже расцарапал себе целую песочницу чистого сухого песка. Во-вторых, он отвоевал себе право в любое время спать на собаках. При виде стриженого кота мастифы сначала приседали, потом ложились на землю и закрывали глаза. Леонид Максимович проваливался в их шерсть, оставляя наверху только нос.
Обосновавшись в доме на правах собственника и согласившись тем самым на свою новую судьбу, кот постепенно омещанился. Он много ел, много спал и совсем мало обижался. Обижался он главным образом на то, что его по-прежнему не пускали в спальню хозяйки, хотя это не имело значения, потому что каждое утро он опять находился поблизости от спящей Дианы и смотрел ей в лицо. Истерики Дианы давно уже сменились фазой принятия. А когда Леонид Максимович начал обрастать новой шерстью, а потом вообще пухово округлился, Диана уже полностью смирилась. Уступила. Сдалась. Сильная мужская инопланетная воля кота оказалась сильнее её слабой женской, человеческой. Потому что как ни закрывай все двери и окна, кот всё равно как-то просочится. Он был как сон, которому нельзя приказать не приходить, когда ты ложишься спать. И он приходил. Он приходил к ней каждое утро и терпеливо ждал, когда хозяйка проснётся. Большего, казалось, ему и не требовалось, а вот хозяйке, по его мнению, всё больше и больше недоставало калорий.