- В стране Монтесумы мы добудем еще втрое, в десять раз больше золота! - сказал Кортес. - А этим подарком мы можем снискать королевскую милость. Милость короля дороже золота!..
Он подошел ближе к солдатам.
- Разве тебе, Габриэль… или тебе, Кастро, или, Хуан Гонсалес, тебе золото дороже милости короля?
Он указывал пальцем прямо в лицо, подходил, называл по именам. .
- Или тебе, Пабло Родригес?.. Хили Марран?..
Люди опускали глаза, топтались на месте под взглядом капитана. Они не смели возражать поодиночке.
- Сеньор капитан, - сказал чей-то робкий голос,- мы ведь не все здесь, не вся армада… Больше половины солдат осталось в Семпоале, надо еще спросить и у них согласия.
- Да, да! - зашумели все. - Надо еще спросить товарищей в Семпоале.
- Вы распишетесь за них! - сказал Кортес. - Солдаты мои всегда были дружны.
Мертвым молчанием ответила толпа. Никто не решался выступить первый.
И тут в наступившей тишине прозвучал чей-то молодой резкий голос:
- Мы не станем расписываться за других, - сказал голос. - Спросите их самих, сеньор Кортес!
Кортес вгляделся. Это говорил оружейник, Андрес Морено.
- Морено? - спросил Кортес. - Кто дал тебе право, Андрес Морено, говорить за триста человек?
- Мы все одинаково шли на смерть, когда отплывали с вами, сеньор Кортес! - сказал Морено. - Разве можно забрать у этих людей малую долю золота, которая принадлежит их женам и детям, долю золота, заработанную кровью?
- Замолчи, Морено! - сказал Кортес. Ты плохой солдат и плохой слуга своего короля. Кто еще из вас, солдат, думает так же, как этот мальчишка-оружейник?
Солдаты молчали. Пабло Родригес кусал губы. У Габриэля Новы на глазах выступили слезы. Но он не осмелился возразить генерал-капитану.
- Я говорил, - солдаты мои дружны! - весело сказал Кортес. - А кто им недруг, того мы образумим.
Он кивнул Хуану Эскудеро. Огромный альгвасил, слегка сгибаясь, точно стыдясь своего непомерного роста, - подошел к Андресу.
- Пойдем! - сказал Эскудеро.
Цепи лязгнули в его руках. Он повел Андреса по берегу к лодкам.
Оружейника отвезли на «Санта Росу» и заперли в тесной каморке, недалеко от кормы каравеллы.
Глава двадцать седьмая
ВЕРНОСТЬ ШУТА
Каморка, в которой заперли Андреса Морено, находилась очень близко от помещения самого Кортеса. Альгвасил Эскудеро стоял у двери на страже, но внутрь каморки не заглядывал.
При волнении на море вода ударяла о борта каравеллы и заглушала все другие звуки. В тихую погоду Андрес мог ясно слышать все, что происходило за тонкой перегородкой.
Кортес переехал на судно. По ночам в кормовой башне совещались капитаны.
Андрес различал голоса: тонкий пронзительный голос шута, глуховатый спокойный голос Франсиско де Монтехо, быструю, захлебывающуюся речь старшего Альварадо, уверенный, низкий голос Кортеса.
Капитан-генерал готовил судно для отправки в Испанию.
Он выбрал «Эспаньолу» - маленькую, но быстроходную каравеллу.
Ночью на «Эспаньолу» перенесли все золото: подарки Монтесумы и все, что удалось наменять на берегу за время плавания.
Кортес с капитанами составили письмо его величеству королю Карлосу. В письме подробно описывалось все путешествие вдоль берегов Юкатана, встречи с индейцами, бои. Описывались земли, которые им встречались на пути, народы, их населявшие.
«Земли те велики и золотом обильны, - сообщалось в письме, - на полях растут весьма полезные и нужные злаки, всякая рыба водится в реках, леса богаты дичью…»
Хорошо написали капитаны о самом Кортесе:
«А капитан-генерал нашей армады, Фернандо Кортес, много трудов положил на то, чтобы покорить и короне испанской принести во владейте обширные те земли. Покорились индейцы по всему Юкатану благодаря храбрости, опыту и отваге дворянского сына Фернандо Кортеса. И единственно для того трудился Фернандо Кортес, чтобы послужить Вашему королевскому величеству.
А Диего де Веласкесу, правителю острова Фернандины, просим, Ваше величество, не оказывать никаких милостей, - ибо на всех индейских островах известен сей Веласкес, как муж трусливый, жадный, завистливый, преданный лишь собственной выгоде, о благе Вашего величества ничуть не помышляющий».
Так заканчивалось письмо.
Диего де Годой, секретарь армады, очинив гусиное перо, насыпав свежего песка в песочницу и, сдвинув шляпу с широкими полями назад, так что страусовые перья повисли до самых лопаток, сел писать перечень предметов, отправляемых в королевскую казну: