Обрадоваться удаче капитан не успел, в тот же миг чужой клинок вошел в его левое бедро. Алекс даже боли поначалу не почувствовал. Левая нога подломилась, и он оказался на камнях, с изумлением глядя на потемневшую от крови штанину. А потом пришла боль. И страх. «Перевязать надо, не то кровью истеку». А на подходе была вторая волна османийцев, в ней собрались не такие быстрые и более осторожные.
Торопливо достав из кобуры «голд», Алекс дважды пальнул по синим мундирам. Ни в кого не попал, но залечь заставил. Воспользовавшись передышкой, капитан, подволакивая левую ногу и отталкиваясь правой, заполз обратно на площадку и укрылся за камнем. Бинт он раздобыл в ранце убитого пограничника и торопливо начал заматывать бедро прямо поверх штанины.
«Скоро появятся». Алекс оперся спиной на камень, взвел курок револьвера. «Какой же он все-таки тяжелый, так и не нашел себе ничего полегче. Интересно, сколько пуль удастся выпустить? Две или три? Сейчас увидим». Время шло, а противник не появлялся, хотя, давно уже было дойти до площадки не особо торопясь.
Первый же руоссийский солдат, ворвавшийся на заваленную убитыми и ранеными площадку, едва не заколол Алекса штыком. Грязный, потный, с выпученными глазами и перекошенным от ярости ртом, он еще не отошел от горячки боя. С трудом удержав винтовку с примкнутым штыком, он несколько секунд рассматривал неведомо откуда здесь взявшегося руоссийского офицера. Потом заметил среди синих мундиров серые шинели остальных пограничников. Живых и мертвых.
Обернувшись назад солдат крикнул.
— Раненые здесь! Санитаров сюда давай! Санитаров!
Глава 3
Неподрессоренная телега со скрипом тряслась по каменистой дороге. Ну, хоть сена подложить догадались, но все равно время от времени, раненую ногу дергало болью. Жесткий ранец под головой. Сосед с замотанной бинтами головой иногда стонет. Молодой лейтенант, года не прошло, как из училища был выпущен. Шел в первых рядах штурмующих, а когда руоссийцы добрались до перевала, получил прикладом по голове. Вторые сутки без сознания, выживет ли — неизвестно.
Тогда, на перевале, Алексу, как офицеру, перевязку сделали первому, только потом занялись остальными пограничниками. Затем он до полудня лежал вместе с остальными ранеными у дороги, глядя на проходящие мимо роты. Солдаты шли свежие, здоровые, упитанные, на свое возможное будущее старались не смотреть. А они лежали, перебинтованные, окровавленные, стонущие и молчаливые, шевелящиеся и неподвижные. Лежали и ждали, когда их, наконец, погрузят на телеги и отвезут в госпиталь. Дождались не все.
— Эй, как тебя там, когда в Текуле будем?
— Завтра к вечеру, — буркнул возница.
Алекс хотел было одернуть мерзавца, да передумал, что с этой нестроевщины возьмешь? Санитарный транспорт только что разминулся с батальонной колонной. Между прочим, третьей за сегодняшний день. Это означало, что на Гатуни выдвигается целая пехотная бригада, что вселяло уверенность в успешном исходе всей операции. Что ни говори, а план генерала Новославского удался, хоть и с задержкой на одни сутки. Оставалось только взять город и выйти к морю.
Где-то далеко впереди, транспорт растянулся версты на две, захлопали выстрелы. Алекс нащупал кобуру и потянул из нее револьвер.
— Что там случилось?
— Да хрен его знает.
Возница извлек откуда-то короткий кавалерийский штуцер, снятый с вооружения где-то в год рождения Алекса Магу, сноровисто забил в ствол патрон и сейчас возился с капсюлем. Выбивая из дороги пыль, к месту перестрелки проскакали несколько кавалеристов из охраны транспорта. Только торопились они зря, перестрелка была короткой, всего по несколько выстрелов с обеих сторон, после чего, все стихло.
Минут десять спустя, кавалеристы вернулись обратно неспешным шагом.
— Что там случилось?
Разглядев на плече раненого офицерский погон, передний всадник остановился.
— Все в порядке, господин капитан. Пальнули какие-то дураки издалека. Потерь нет. Сейчас двинемся дальше.
— Свободны, унтер-офицер.
— Слушаюсь, господин капитан!
Унтер тронул свою лошадь, за ним проехали остальные. Алекс вернул «голд» в кобуру. «Нападение и в самом деле было нелепым. Взять с раненых нечего, а эскорт у санитарного транспорта очень приличный. Зачем тогда было стрелять без всякой надежды на попадание куда-либо. Странная история».
Возница, тем временем, снял капсюль с запальной трубки и спрятал штуцер на дне телеги. Вообще-то, огнестрельное оружие нестроевым иметь не положено, но этот раздобыл где-то.