- Что ты там делаешь, Перинетта?
- Огонь тушу, хозяин. Ведь уже и спать пора.
- Но... может, подождем еще? Кто знает?..
Перинетта сочувственно взглянула на Сидуана.
- Это уж чистая блажь, хозяин. Вы лучше бы расплатились с Гийомом и заперли двери.
Бедный трактирщик, ворча, встал и пошел запирать двери, как посоветовала ему Перинетта. Потом обратился к конюху:
- Я тебе должен, Гийом, три ливра и шесть денье, так?
- Да, хозяин, по моим подсчетам так.
- Вот они, мой бедный Гийом.
- Так все же, хозяин, - сказал увалень, снова вытирая слезы, придется мне уходить?
- Придется. Ты - славный малый, честный, работящий, ты себе на жизнь заработаешь.
Перинетта убирала посуду и наводила порядок. В эту минуту со стороны дороги донесся шум, и в дверь постучали.
- На этот раз, - воскликнул Сидуан, ринувшись к двери, - это уж точно путешественник!
И он отворил дверь.
Это был крестьянин. В темноте виднелась телега, запряженная быками.
- Простите меня, - сказал крестьянин, - у меня ветер задул фонарь, а становится темненько. Не одолжите ли огонька?
- Иди ты к черту! - закричал в бешенстве Сидуан.
- Злой же вы становитесь, хозяин, - заметила Перинетта.
- И правда, - смиренно согласился трактирщик. - Возьми огня, приятель, и доброго пути.
- Ты в Блуа едешь, друг?
- Да, - ответил крестьянин.
- Хорошо, нам по пути... Я ухожу с тобой.
Гийом в последний раз пожал Сидуану руку, поцеловал Перинетту, неохотно подставившую ему щеку, взвалил на плечо палку, продетую в узелок с пожитками, и ушел с крестьянином.
- Ну теперь, хозяин, - сказала Перинетта, - сами видите, что мы можем ложиться. Больше никто не придет. А вот послушайте...
- Что еще? - спросил, прислушиваясь, Сидуан.
- Где-то гром гремит.
- И дождь начинается. Ну и вечерок будет!
Но тут в дверь снова постучали.
- Кто-то стучит! Слышишь, Перинетта?
- Ветер стучит ставней, - ответила служанка.
- Да нет, говорю тебе, в дверь стучат.
- Опять какой-нибудь крестьянин, попросить огня или узнать дорогу!
Стук продолжался.
- Ну, ступай отвори! - приказал Сидуан.
Перинетта повиновалась и отступила на шаг, очутившись лицом к лицу с красивым молодым человеком при шпаге, в плаще и шляпе с красным пером, надвинутой набекрень.
- Путешественник! - воскликнул Сидуан, и на лице его расцвела улыбка.
- Похоже, что так! - сказала ошалело Перинетта.
- Клянусь рогами дьявола! - воскликнул, входя, человек в плаще, - мне кажется, что вы путешественнику не рады, хозяева. Что, гостиница полна?
- Да не совсем, - ответила Перинетта, кусая губы, которые и так были красней пиона.
- Не желает ли ваше сиятельство подкрепиться? - спросил с сомнением Сидуан. - Дело к грозе... Может быть, вы пить хотите?
- Я хотел бы получить ужин, - сказал незнакомец.
- Наконец-то, - прошептала Перинетта, - хоть эта утка уйдет.
- Как?! - воскликнул Сидуан дрожащим от волнения голосом.
- И комнату, - добавил путешественник.
- Комнату?! Он просит комнату! - произнес Сидуан, впадая в восторг. Ах, мой принц...
- Я не принц, - сказал путник.
- Господин герцог...
- И не герцог; я - капитан.
- Прекрасно, господин капитан, - сказал со слезами в голосе Сидуан, вы получите лучшую комнату...
- И вам подадут лучшую утку! - сказала Перинетта.
- Нет, ни в коем случае! - воскликнул Сидуан. - Гость, который заказывает и ужин, и комнату, стоит большего. Ты пойдешь в птичник, Перинетта, и выберешь хорошую птицу.
- Да, хозяин.
- А что, друзья мои, - спросил капитан, сбрасывая плащ и подходя поближе к огню, который Сидуан поспешил снова разжечь, - кажется, путешественники на этой дороге редки?
- Да, очень редки, - вздохнул Сидуан.
- Настолько редки, - ответила лукаво Перинетта, - что, если правду вам сказать, вы первый, которого мы видим.
- Не может быть, красотка! Ты смеешься надо мной!
И капитан обнял Перинетту за талию и без церемоний поцеловал.
Капитану было самое большее года двадцать два, вид у него был воинственный, а взгляд гордый и победительный.
- Это такая же правда, капитан, как то, что вы хороши собой, - сказала Перинетта, - вы в самом деле первый путешественник, которого мы здесь видим,
- С какого же времени?
- А вот уже две недели, капитан.
- И вот уже ровно две недели, - сказал жалобно Сидуан, - как я хозяин этого заведения.
Перинетта зажгла фонарь и пошла в птичник.
Сидуан поспешно спустился в погреб и принес оттуда бутылки своего лучшего вина.
- Я хочу пить! - сказал капитан, прищелкивая языком.
- Вы мне скажете, что вы думаете об этом вине, - ответил Сидуан.
- Ах, прошу прощения, но я один никогда не пью. Давай два стакана, дружище, и чокнемся. У меня в горле сухо, как У висельника.
- Висельник! - воскликнул Сидуан. - Наверное, мне так никогда и не посчастливится увидеть ни одного повешенного!
Капитан расхохотался.
- А зачем тебе нужно видеть повешенного? - спросил он.
- Чтобы взять веревку, конечно!
- Ах да, и верно, говорят, что она приносит счастье. Хорошо, будет тебе веревка повешенного, - сказал серьезно капитан. - Хочешь, я сейчас же повешусь?
- Ах, Господи Боже мой, - воскликнула Перинетта, вошедшая при этих словах, - это было бы и вправду очень жаль!
- В самом деле? - произнес капитан, целуя девушку второй раз. - Ну хорошо, веревку повешенного он все же получит. Да, слово капитана Мака!
- А кто такой Мак? - спросила хорошенькая служанка.
- Мак - это мое имя, красавица.
- Вас зовут Мак?
- Да, и я к твоим услугам, детка.
И капитан запечатлел на румяной щечке Перинетты третий поцелуй.
Пока Сидуан ощипывал птицу, которой Перинетта еще в птичнике свернула шею, чтобы дело шло скорее, капитан заприметил обрывок веревки, висевший у камина, и быстро потянул его к себе.
- Так вы говорите, капитан, - произнес Сидуан, который не так легко отказывался от мысли, если она однажды пришла ему в голову, - так вы говорите, что подарите мне веревку повешенного?
- Да.
- Но я надеюсь, вы не будете для этого вешаться? - спросила Перинетта.
- Не буду. У меня в кармане как раз есть кусок такой веревки.
Капитан вытащил обрывок, который он перед тем сунул в карман, и, улыбаясь, протянул его Сидуану. Тот, дрожа, взял его.
- Но это действительно правда? - наивно спросил он.
- Что это веревка повешенного?
- Нет, что она приносит счастье?
- Ученые утверждают, что да... Ты хорошо поступишь, если ее сохранишь... Ну, выпьем еще по стакану!
- Но, капитан, - спросила Перинетта, которая после трех поцелуев стала особенно развязной, - почему вас зовут Мак?
- Не знаю, - изобретательно ответил капитан.
Служанка насадила птицу на вертел, и Сидуан стал его вращать.
- Но ваш отец должен был это знать? - продолжала Перинетта, накрывая стол и ставя прибор.
- Я никогда не знал своего отца.
- А мать?
- И матери не знал тоже. Я - дитя случая, воспитан добрыми людьми и стал солдатом. Своих родителей я не знал, и у меня нет другого имени, кроме того, которое я сам себе избрал; но я, несомненно, дворянин! - с гордостью добавил он.
- О, по виду это безусловно так, - сказала Перинетта. - Ну, прошу к столу, капитан. А вы в каком полку служите? - спросила любопытная служанка.
- Я был капитаном в полку графа Суассона. Но его только что распустили, и я направляюсь в Блуа, чтоб поговорить с королем и предложить ему свою шпагу.
- И вы производите такое приятное впечатление, что король вам не откажет.
- Мне вообще везет, - заявил капитан Мак.
- Вот этого-то мне и не хватает, - вздохнул Сидуан.
- А я, - продолжал капитан Мак, - приношу счастье всему, к чему прикасаюсь.