- Ригобера и его шайки.
- А может быть, еще хуже, - прошептала Сара совсем тихо.
- И капитан...
- Меня спас!
- Боже мой! - произнес с улыбкой комендант. - Как ты волнуешься, когда говоришь об этом.
- Ах, но вы наверняка не знаете...
- Что не знаю?..
- Его арестовали.
- Правда?
- Посадили в тюрьму!
- Боже правый!
- И теперь он страдает в темной камере!
Когда она произнесла эти слова, добрый господин де Гито улыбнулся, дверь открылась, и вошел капитан Мак.
Он был в парадной форме, при шпаге, в лихо надетой набекрень шляпе.
Сара вскрикнула.
Сидуан сделал неловкое движение и повязка с его глаза упала.
Он поспешно поправил ее и вместо левого глаза надвинул на правый; за это короткое время господин де Гито, который вообще все замечал, увидел, что оба глаза Сидуана совершенно здоровы.
Мак сделал несколько шагов к Саре, которая не могла помешать себе броситься к нему. Пока они смущенно что-то шептали и задавали вопросы друг другу, господин де Гито положил руку на плечо Сидуана.
- Ой, мальчик мой, какой же глаз тебе подбили сегодня мочью?
Сидуан вздрогнул, покраснел и жалобно сложил руки:
- Умоляю вас, сударь, - прошептал он, - не губите меня! Что вы хотите? Я так боялся, что меня арестуют, как моего бедного капитана, что решил притвориться раненым...
- Ага! Ты - лакей капитана?
- Да, монсеньор.
- Ну, хорошо, вот тебе добрый совет, - сказал, улыбаясь, комендант Шатле, - другой раз получше закрепи свою повязку.
И, отвернувшись от Сидуана, он подошел к Саре и Маку.
Капитан рассказывал девушке о своих ночных приключениях и неожиданных событиях этого вечера, то есть о печальных часах, проведенных в башне Глорьет и о том, как, выйдя из комнаты, он получил от коменданта Шатле приглашение на бал.
Господин де Гито с улыбкой смотрел на Сару, которая взяла его за руки и сказала:
- О, крестный, как вы добры!
- Я добр, но я эгоист! - ответил он. - Капитан - отличный кавалер.
Мак поклонился.
- Он превосходно танцует.
Мак принял горделиво скромный вид.
- Ты - самая красивая из моих крестниц, - продолжал господин де Гито, гладя Сару по щеке.
- О, крестный...
- И вы сейчас откроете бал.
Мак, покраснев от удовольствия, предложил руку Саре, побледневшей от волнения.
Тогда господин де Гито отдернул портьеру, отделявшую его кабинет от бального зала, и сказал:
- Ступайте, дети мои!
Минуту он следил за ними глазами; они мелькали в волнах кружев, шелка, бархата черных кудрей и белоснежных плеч; потом произнес вслух следующую мысль:
- Теперь нетрудно понять, почему дон Фелипе разгневался на капитана. Потише, потише, сеньор испанец! Сара - моя крестница, и для вас это запретный плод.
Тут он обернулся и увидел Сидуана, которому спавшая повязка теперь прикрывала оба глаза. Сидуан, сам того не желая, изображал Колена Майара.
- Вот дурень! - сказал господин де Гито.
И, поскольку у него был приступ доброты, он стал поправлять Сидуану повязку.
Глава 18. Приказ кардинала
Скрипки надрывались. Господин де Гито помог Сидуану обрести хотя бы один глаз.
- Значит, ты - лакей капитана?
- Да, монсеньор.
- Тогда ты должен знать, откуда у него враги.
- Ей-богу, не знаю!
Но при этом Сидуан почесал одно ухо.
- Ах, простите... мне одна мысль в голову пришла...
- Ну, говори!
Сидуан преодолел свою робость и посмотрел на господина де Гито, доброе лицо которого располагало к себе.
- Я думаю, - сказал он очень тихо, - что капитан сделал глупость.
- Какую?
- Вчера вечером, когда мы были в лавке отца мадемуазель Сары, туда приходила одна знатная дама...
- Ага!
- И капитан, расставаясь с ней, ограничился тем, что поцеловал ей руку...
- Да что ты говоришь! А кто эта дама?
- Мне кажется, она испанка.
- А имя ее ты знаешь?
- Донья Манча.
- Прекрасно! - сказал господин де Гито и сделал нетерпеливый жест рукой, - после брата он испортил отношения и с сестрой.
- Простите? - переспросил Сидуан.
Господин де Гито взял его за плечи и подтолкнул к двери.
- Тебя это не касается, бездельник, - сказал он. - Эта дверь ведет в коридор, а в конце его ты увидишь службы и кухню. Иди, там о тебе позаботятся, но только не напивайся, чтобы, когда твой хозяин будет уходить, ты смог его сопровождать.
Сидуан поклонился до земли, прошел по коридору и исчез, а господин де Гито в это время прошел в бальный зал; он появился там как раз в ту минуту, когда доложили о приезде доньи Манчи, и комендант поспешил ей навстречу, чтобы приветствовать ее.
- Сеньора, - сказал он ей, - я не смел и надеяться на подобную честь.
И он предложил ей руку.
- Дорогой господин комендант, - ответила прекрасная испанка, - меня привел сюда дон Фелипе, мой брат.
- Дон Фелипе?
- Да; видите, вот там, в проеме окна, он беседует с господином де Пюилораном?
- Да, действительно.
И господин де Гито сказал сам себе:
- Сейчас я узнаю, что я должен предпринять по отношению к капитану.
- Сеньора, - произнес он вслух, - не окажете ли вы мне честь побеседовать со мной несколько минут?
- Безусловно! - воскликнула донья Манча.
Она оперлась на руку господина де Гито, и они медленно стали прогуливаться по залу.
Господин де Гито говорил:
- Дон Фелипе очень любезен, что пришел сюда; я надеюсь, что он даст мне некоторые разъяснения.
Донья Манча с удивлением посмотрела на коменданта.
- Представьте себе, - продолжал тот, - что прошлой ночью дон Фелипе прислал мне арестованного.
Удивление доньи Манчи возросло.
- Но, - ответила она, - у моего брата нет права арестовывать кого бы то ни было.
- Вот именно это я и подумал; капитан Мак уже был...
- Мак?! - вскричала донья Манча.
- Да, это его имя. Вы его знаете?
- Безусловно; он оказал мне большую услугу.
- В самом деле?
- И не позднее, чем прошлой ночью.
- Тогда, - произнес господин де Гито, - это было как раз незадолго перед его арестом.
- Так где же его арестовали?
- В лавке ювелира Лоредана.
- Именно там я его и видела.
- И арестовали его по приказу дона Фелипе.
- О, это немыслимо!
- Может быть, но это так!
Услышав этот ответ, донья Манча сжала руку господина де Гито.
- Посмотрите, - сказала она, - и признайтесь, что вы как-то странно насмехаетесь надо мной!
И в самом деле, она показала ему на капитана Мака, который как раз в эту минуту танцевал с очень красивой девушкой, в которой донья Манча немедленно признала дочь ювелира Самюэля Лоредана.
Господин де Гито улыбнулся.
- Если бы капитан был арестован, он бы не танцевал у вас.
- Клянусь вам, сеньора, что тем не менее, я сказал вам правду.
- Тогда я совсем ничего не понимаю.
- По моим представлениям, - продолжал господин де Гито, - капитан совершенно не повинен ни в каком преступлении или злом умысле, поэтому я пригласил его к себе на бал; но он - пленник, под свое слово чести.
- В самом деле?
- Все именно так, как я имел честь вам сказать.
- И он был арестован по приказу дона Фелипе?
- Да, сеньора.
- Да, интересно! - сказала донья Манча оживленно. - Хотела бы я знать разгадку этой истории!
- Прекрасно! - подумал господин де Гито. - Положение только что казалось очень сложным, но сейчас оно очень упростилось. По всей видимости, донья Манча любит капитана, а дон Фелипе не хочет, чтобы его сестра себя компрометировала.
Донья Манча отошла от господина де Гито, и рассекая толпу, направилась прямиком к капитану Маку.
Капитан только что отвел Сару на место и почтительно стоял перед ней; увидев, что испанка приближается к нему, он слегка побледнел.