- Да, монсеньор.
- И вы осмелились явиться ко мне?
- Я пришел просить совета у вашего преосвященства.
Уверенность Мака в себе поразила грозного министра.
- Совета? - переспросил он.
- Я пришел спросить у вашего преосвященства, что я должен делать: вернуться в Шатле и дать себя повесить под именем капитана Мака или...
- Или?
- Или принять командование одной крепостью в Пикардии Ла-Рош-Сент-Эрмель, которое мне предлагает король.
- Вам?
- Мне, дону Руису и Мендоза и Альварес и...
И Мак скороговоркой выпалил всю бесконечную вереницу имен, на которую давеча у Сидуана не хватило дыхания.
- Сударь, - строго произнес Ришелье, - еще никому не удавалось безнаказанно посмеяться надо мной.
- Бог видит, монсеньор, что подобная мысль и в голову мне никогда бы не пришла.
- Тогда объяснитесь.
- Все очень просто. Человек, который пользуется при дворе большим влиянием, дон Фелипе д'Абадиос...
Ришелье нахмурился.
- ... добился у вашего преосвященства, - продолжал Мак, - приказа меня повесить.
- И что же?
- А сестра дона Фелипе д'Абадиоса, донья Манча...
Ришелье нахмурился вторично.
- ... донья Манча похитила меня из Шатле и хочет, чтобы отныне я звался дон Руис. Если я на это соглашусь, то сегодня вечером на равнине Мон-Сури я должен иметь некое свидание по делам королевской службы.
- Господин Мак, - сказал кардинал, - вы - умный человек, и я обещаю вам, что, зовитесь вы Мак или дон Руис, повешены вы не будете. А теперь расскажите мне все, что с вами случилось.
- В час добрый! - подумал Мак. - Наконец-то я нашел человека, с которым можно поговорить.
По знаку Ришелье Серое Святейшество вышел, и Мак остался с первым министром наедине. Беседа их была долгой. Предмет же ее остался никому не известен.
Но выйдя, Мак сказал офицеру в приемной:
- Я думаю, сударь, что вы не прогадали, впустив меня.
И, бросив на него покровительственный взгляд, Мак удалился.
Читатель уже понял, наверное, что, если Мак, не без труда, но прошел к кардиналу, то с Сидуаном дело обстояло совсем иначе. Он вынужден был остаться у ворот Пале-Кардиналь.
Бедный парень горько плакал: он считал, что Мак уже погиб. Кардинал внушал всем непобедимый ужас. А ведь Мак вызвал гнев кардинала, и именно кардинал накануне приказал, чтобы его повесили.
Вдруг кто-то ударил его по плечу. Он обернулся.
Это был дон Фелипе.
- Что ты здесь делаешь? - спросил испанец.
- Жду моего хозяина дона Руиса! - утирая слезы, ответил Сидуан.
- А где он?
- Там!
И Сидуан указал на Пале-Кадиналь. Дон Фелипе полностью растерялся. Мак в Пале-Кардиналь? Что же это могло значить? Однако он взял себя в руки и стал задавать вопросы Сидуану.
- А откуда твой хозяин сюда пришел?
- От ювелира Лоредана.
- Ах, вот как!
И дон Фелипе как-то нехорошо улыбнулся.
Тут Сидуан заметил, что допустил промах, как это с ним частенько бывало.
- Простите, - сказал он, - я сам не знаю, что говорю. Он был не у Лоредана, а у...
И тут он замолчал. Дона Фелипе рядом с ним уже не было.
А испанец в это время вернулся немного назад и подошел к человеку, неподвижно стоявшему на углу улицы Бонзанфан.
- Дорогой дон Диего, - сказал он ему, - вы ведь видели дона Руиса?
- Да, несколько часов тому назад.
- Вы узнаете его?
- Безусловно.
- Тогда останьтесь здесь и внимательно наблюдайте за сторожкой кардинальского дворца.
- Хорошо.
- Когда вы увидите, что дон Руис выйдет оттуда, вы последуете за ним на некотором расстоянии.
- Прекрасно.
- И запомните, что с этого момента вы не должны терять его из виду.
Диего поклонился с видом человека, привыкшего повиноваться.
Дон Фелипе удалился.
- На этот раз, - прошептал он, - донья Манча сдастся перед очевидностью.
И он направился прямо к особняку на улице Турнель.
Донья Манча приказала никого не принимать, но дон Фелипе схватил лакея, преградившего ему дорогу, за пояс, отшвырнул в сторону и вошел.
Он проследовал через анфиладу комнат и дошел до молельни доньи Манчи.
- Это снова вы! - воскликнула она, с гневом глядя на него.
- Вы видите меня в последний раз, - сказал он.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я пришел попрощаться с вами. Я уезжаю.
- Уезжаете?
- Да, в Испанию. Там моя голова и головы наших друзей будут в безопасности.
При этом в голосе дона Фелипе прозвучало такое беспокойство, что это произвело на донью Манчу определенное впечатление.
- Но что же случилось? Говорите! - воскликнула она. - Приказываю вам, говорите!
- Вас любит король, - сказал дон Фелипе, - и вас, может быть, и помилуют... А нас...
- Помилуют, вы сказали?..
- Да, все открылось... Вот уже час, как кардинал все знает.
Донья Манча в свою очередь побледнела.
- Мы провалились у самой цели, и это - ваша вина, сестра, - прибавил дон Фелипе.
- Да объяснитесь же вы, наконец! - закричала она.
- Мне хватит для этого нескольких слов, - сказал он. - Где капитан Мак?
- Пошел на встречу с заговорщиками.
- Ошибаетесь; выйдя от вас, он пошел к Саре Лоредан.
Донья Манча почувствовала, что кровь бросилась ей в голову.
- Вы лжете! - прошептала она.
В глубине молельни на аналое, покрытом бархатом, стояло распятие из слоновой кости. Дон Фелипе подошел к нему, положил на него руку и торжественно произнес:
- Донья Манча, клянусь вам, что это правда.
- Я верю вам, - глухо сказала она.
Минуту она подавленно молчала, а потом спросила:
- Но что общего между этим и тем, что заговор раскрыт?
- Постойте... Сара Лоредан любит капитана.
- Пусть так.
- А капитан, - вы можете в этом не сомневаться, - любит Сару Лоредан.
- Дальше! - в бешенстве воскликнула донья Манча.
- Сара Лоредан дала ему добрый совет, и он ему последовал.
- Какой совет?
- Пойти к кардиналу, рассказать ему все, что случилось за последние два дня и навести его таким образом на след заговора.
- Но это бесчестно! - воскликнула донья Манча.
- Не отрицаю.
- Нет, невозможно!
- Но, тем не менее, это так.
- О! А кто мне это докажет?
Дон Фелипе снова положил руку на распятие.
- Сударыня, - сказал он, - вам известно, что испанец никогда не поклянется ложно на распятии. Я клянусь вам, что час тому назад Мак вошел к кардиналу.
Донья Манча воскликнула:
- О, негодяй! - и потеряла сознание.
Дон Фелипе позвал ее горничных:
- Займитесь вашей хозяйкой, - сказал он им, - мне нужно уйти.
И он покинул особняк.
- Ну, теперь, - прошептал он, - когда донья Манча придет в себя, даже если любовь еще останется в ее сердце, все равно ей не успеть спасти капитана. Конечно, я не принес ложной клятвы, утверждая донье Манче, что капитан Мак находится у кардинала, но я немного преувеличил, когда говорил, что он пошел выдать заговор. Чтобы выдать тайну, первым делом ее нужно знать, а Мак совершенно не посвящен в наши дела.
Рассуждая сам с собой таким образом, дон Фелипе по улице Сент-Оноре шел в сторону Пале-Кардиналь. На углу к нему подошел человек, который до этого стоял на своем посту недалеко от сторожки.
Дон Фелипе узнал дона Диего.
- Дон Руис вышел отсюда, - сказал дон Диего.
- И вы не пошли за ним?
- Незачем. Он там.
- Где "там"?
Дон Диего указал рукой на трактир напротив кардинальского дворца. На трактире была вывеска:
"У доброго монаха"
- Один? - спросил дон Фелипе.
- Нет, с этим увальнем, который служит у него оруженосцем, по имени, кажется, Сидуан.
- Прекрасно, - прошептал дон Фелипе. - Хозяин "Доброго монаха" очень меня почитает... и сделает все, как я хочу. Спасибо большое, дон Диего, я вас снимаю с поста.