Лемиуса подвели к крыльцу атаманского дома. Сайрас взглянул на него, и стоявший за креслом помощник гаркнул:
– Тихо!
Все дружно посмотрели в его сторону. Гомон стих.
– Ну что вздернем этих жадных придурков, – начал Сайрас, сидя в кресле. – И так будет с каждым, кто осмелиться перечить нашей воле. Вы со мной согласны? – обратился он к своей банде.
В ответ ему раздалось недружное, но единодушное «Да». Разбойники закивали.
– Вот виновник этого бессмысленного кровопролития. – и атаман указал рукой на Лемиуса. – Мы казним его самым последним. – пусть посмотрит на дело рук своих и к чему приводит жадность. Начнем же друзья! – И Сайрас кивнул глядевшему на него бородатому мужику. Тот засуетился, ставя ящик на эшафот под висевшую петлю.
– Давай первого, – распорядился палач.
Один из охранников толкнул в спину Задиру, который угрюмо обернулся и направился к виселице.
– Ну что? – услыхал Лемиус над ухом голосок огневика. – Так и будешь стоять и смотреть на то, как убивают твоих людей.
Капитан тяжело вздохнул и сказал одними губами «Давай».
–Давно бы так, – промурлыкал над ухом огневик и подлетел к пленнику. Завис рядом и стал растворяться в воздухе. В этот момент, Лемиус, почувствовал, как его грудь наполнялась невиданными ему дотоле жаром и силой.
Между тем Задиру уже подвели к табуретке.
– Ну что встал? Давай, залезай, – проворчал палач.
Лемиус вдруг почувствовал, что грудь его распирает, одежда задымилась и начала расползаться.
– Ты чего? – испугано произнес стоявший рядом конвоир. – Ты это… прекрати.
Капитан резко повернул к нему лицо. Охранник в испуге попятился. На него смотрели два горящих уголька из глазниц. Руки конвоира задрожали, и он стал поднимать на Лемиуса ружье.
– Что у вас там? – снисходительно спросил Сайрас и посмотрел в сторону изменившегося пленника.
Глаза атамана округлились, и он вскочил со своего кресла и заорал.
– Стреляй! Идиот! Стреляй!
И сам стал выхватывать из-за пояса свой пистолет, который, как назло зацепился, и атаман замешкался.
Лемиус тем временем схватил ружье конвоира за дуло и направил в сторону главаря. Охранник выстрелил. Пуля попала в плечо Сайраса, от удара его развернуло, он перекатился через кресло прямо на стоящего сзади Занозу. Помощник атамана, принявший на себя главаря, не удержался на ногах и упал навзничь.
Лемиус вырвал из рук охранника разряженное ружье и переломил его как спичку.
Все вокруг смотрели уже не на виселицу, а на то что происходит у крыльца атамана. Бандиты повыхватывали свое оружие, и ближайший к Лемиусу мужик с топором в руках двинулся на него с ревом. Он занес над головой капитана лезвие. Но Лемиус не стал ждать, а ринулся в толпу разбойники. По дороге он все больше преображался. Его одежда облетела пеплом. Тело было раскалено и светилось желтым жаром. Все, до чего дотрагивался Кремень, либо вспыхивало пламенем, либо обугливалось. Железо в руках Карвала краснело и начинало гнуться как сырая глина, и стекало к ногам Лемиуса расплавленными ручейками.
Головорезы пытались стрелять в капитана, рубить, но оружие не брало воплощение пламени. Лемиус прошел сквозь толпу сея смерть и разрушение.
С крыльца из-под своего кресла заревел Сайрас:
– Воду! Несите воду, идиоты!
Но остатки войска атамана, разбежались и попряталась уже не пытаясь сопротивляться огненному демону, который метался по дворам от дома к дому. Те вспыхивали как смолистые факелы. Вот весь бандитский городок был объят пламенем. На центральной площади в испуге жались друг к другу только пленники, про которых все забыли. Все произошло за считанные минуты.
Лемиус наконец почувствовал, что в этом рассаднике горя и несправедливости ему уже делать нечего. Он выжег осиное гнездо. Капитан кинулся к воротам в частоколе. У которых стояли последние остатки шайки во главе с Сайрасом. Пока Лемиус выжигал это пристанище боли и страдания, атаман с остатками войск встречал своего обидчика вооружившись ведрами с водой.