С этими словами Марион закутала Жизель в свой плащ из синего шелка, надела на нее свою маску, надвинула ей на глаза капюшон и вытолкнула девушку за дверь, указав ей путь. Жизель хотела было поблагодарить свою спасительницу, но не успела: та быстро побежала по коридору. Некоторое время девушка смотрела ей вслед. И вдруг она заметила, что вдалеке появилась Леонора и королева. Больше медлить было нельзя. Жизель устремилась в том направлении, которое указала ей незнакомка. Внезапно Жизель почувствовала, что в правой руке у нее что-то есть. Она разжала пальцы и обнаружила, что это – маленький кинжал…
Увидев Марион Делорм, Бельфегор рухнул, как подкошенный. Наконец он решился поднять глаза. От восхищения нубиец открыл рот, обнажив прекрасные белые зубы. Очарованный, он смотрел на предмет своего обожания, как кролик на удава. Бельфегор был язычником, но ему доводилось посещать христианские храмы. Там он видел восхитительные изображения Пресвятой Девы. И в эту минуту, при виде Марион в роскошном одеянии ему почудилось, что. перед ним – сама Богоматерь. Потрясенный нубиец прошептал:
– О Мадонна, как вы прекрасны!
– Встань, – ответила Марион.
– О нет, нет! – вскричал нубиец. – Мне так хорошо здесь, у ваших ног! Сколько раз я мечтал об этом! И теперь вы – рядом со мной, и не гоните прочь бедного Бельфегора!
Как она сюда попала? Кто помог ей пробраться в это подземелье? Нубийцу не приходили в голову подобные вопросы. В эту минуту он ни о чем не мог думать: неистовая радость поглотила все его мысли и чувства.
– Встань, – нетерпеливо повторила Марион.
– О Мадонна, позвольте мне поклоняться вам! Позвольте стоять перед вами на коленях! Ведь в этом нет ничего плохого, не правда ли? Или это вам неприятно? – простонал Бельфегор.
– Значит, я тебе нравлюсь? – пробормотала Марион.
Нубиец ничего не ответил. По его черным щекам скатились две крупные слезы. Женщина протянула к нему руки. Бельфегор схватил их и осыпал страстными поцелуями. Марион с трудом удалось поднять с колен чернокожего влюбленного. Теперь этот статный красавец стоял перед ней. Он хрипло и прерывисто дышал. В глазах нубийца полыхало пламя. Внезапно Марион стало страшно. Она попятилась назад.
– Где шевалье де Капестан? – спросила женщина дрожащим голосом, по-прежнему отступая.
Казалось, в Бельфегоре проснулся дикий зверь. Он сделал шаг вперед, Марион поняла, что нубиец готов наброситься на нее. Женщина собрала всю свою волю и спокойно, отчетливо произнесла:
– Еще один шаг, Бельфегор, и я убью себя.
С этими словами Марион поднесла к губам крошечный пузырек. Она повторила:
– Одно твое движение, Бельфегор, и я выпью яд!
Нубиец не сводил с Марион глаз. Ноздри его трепетали от страстного желания. Женщина задрожала. Поистине, это был ужасный миг, похожий на состояние природы перед грозой, когда все замирает и даже в воздухе чувствуется напряжение… И вот гроза разразилась: Бельфегор отступил на шаг и зарыдал, всхлипывая, как ребенок. Марион облегченно вздохнула. Она укротила зверя. Теперь нубиец был совсем не страшен: не решаясь приблизится к Марион, он униженно просил прощения… Женщина подошла к Бельфегору, схватила его за руки и, почти прижавшись к нубийцу, прошептала:
– Сегодня вечером, Бельфегор, у меня, в гостинице «Три короля»… Этой ночью я стану твоей! Я буду ждать тебя, изнемогая от любви… Ты сделаешь для меня то, что я попрошу?
– Все, что угодно! – пылко вскричал нубиец. – Я убью мою хозяйку и моего господина! Приказывайте!
– Где твой узник? – спросила Марион.
– Здесь! – промолвил нубиец, показывая пальцем вниз.
– Отведи меня к нему, – приказала красавица. – Надеюсь, ты не успел сделать ему ничего дурного? – с трепетом осведомилась она.
– Железная плита! – прохрипел Бельфегор. – Железная плита!
– Что?!! – в ужасе воскликнула Марион. – О несчастный! О Боже! Эти крики… Кто это так жутко стонет?!
А стонал шевалье де Капестан, которого поднимала из мрачного колодца адская машина.
– Железная плита! – ревел нубиец. – Это конец! Это кричит он! Слишком поздно! Она никогда не будет моей!
Бельфегор не мог вынести такого удара. До исполнения самой заветной мечты нубийца оставались считанные часы, и вдруг… Теперь из-за этого человека Марион никогда не будет ему принадлежать. Он потерял ее! А счастье было так близко…
Бельфегор услышал душераздирающий вопль своей любимой:
– Освободи его! И я буду твоей! Он жив! Господи… Как он ужасно кричит!..
– Освободить его! Да, да, конечно! – продолжал реветь обезумевший нубиец.
Он бросился к рычагам, но силы ему изменили. Бельфегор рухнул на пол.
– Я не могу! – в отчаянии прошептал нубиец. – Я больше не могу! Вон он, этот рычаг!
– Какой рычаг? Этот? – спросила белая, как мел, Марион.
– Да, да! Толкайте вверх! Толкайте его вверх до упора! – прохрипел нубиец.
Марион вцепилась в рычаг и попыталась приподнять его. Но рычаг был тяжелым и не поддавался… Наконец ей удалось слегка сдвинуть его.
– Выше! Еще выше! – стонал Бельфегор. Нубиец сел. Он чувствовал, что силы потихоньку возвращаются к нему. Руки Марион кровоточили. Чем выше она поднимала рычаг, тем пронзительнее становился жуткий скрежет внизу. Это исполинская гайка медленно двигалась обратно. Однако женщина этого не осознавала. У нее уже не оставалось сил на то, чтобы думать: рычаг, казалось, становился все тяжелее и тяжелее… Внезапно он вырвался из рук Марион. Дело в том, что плита заняла наконец свое первоначальное положение. В тот же миг нубиец, которому удалось подняться, бросился к другому рычагу и принялся им орудовать. Марион стояла с отсутствующим видом и машинально снимала один за другим лопнувшие перстни, ранившие ей пальцы.