— Честное слово, моя прекрасная фрейлейн, — сказал он. — Поскольку я держу в руке стакан такого отличного вина, я не смогу отказаться: я пью его за ваше здоровье, за здоровье кузена Нейманна и за ваше семейное счастье!
Лизхен посмотрела поочередно на своего отца и на молодого человека, словно спрашивая, что означает этот тост.
— Так что, — спросил жандарм, — разве я не прав? Однако я говорю из лучших побуждений, клянусь!
— За здоровье моего кузена Нейманна? За мое семейное счастье? Я не понимаю, — ответила девушка, не в состоянии догадаться о том, что произошло в ее отсутствие.
Пастор опустил голову.
Офицер не мог дольше сдерживаться; он встал и сказал по-французски, обращаясь к капралу:
— Сударь, бесполезно дальше играть комедию, я тот человек, кого вы ищете.
Но капрал положил ему руку на плечо и заставил снова сесть.
— Помолчите! — сказал он ему вполголоса. — Я помню, что был французом, а теперь я пью за здоровье кузена Нейманна, жениха милой фрейлейн Лизхен, и ничего больше.
Затем он сказал громко, обращаясь ко всем:
— Итак, за здоровье кузена Нейманна!
— Господин Шлик! — воскликнул пастор. — Вы славный человек!
— Да замолчите же, гром и молния! — проворчал капрал. — Нас могут услышать.
— Это правда, — заметила Лизхен.
— Я только хотел доказать вам, что человек, которому начальник главного штаба императора Наполеона (капрал приподнял свою шляпу) поручил добыть для него интересные новости, вовсе не является простофилей, как говорят по ту сторону Рейна.
— О господин Шлик! — не смогла удержаться Лизхен. — Как мы вам признательны!
— Тихо!.. В другой раз, поймите меня как следует, — тихо произнес капрал, — вы не всегда будете иметь дело со славным Шликом… А теперь, — добавил он громким голосом, — я могу пойти и сказать своим товарищам, что там, где я думал найти заговорщика, нашел лишь жениха; только, — он вновь понизил голос, — советую жениху идти и сыграть свадьбу в другом месте!
— О дорогой господин Шлик! — прошептала девушка, соединив руки в знак признательности.
— Итак, тихо! — продолжал капрал. — Спрячьте господина где хотите, неважно куда, но спрячьте его, и пусть он не выходит, пока все мои люди не лягут спать. А теперь доброго вечера, господин пастор! Доброго вечера, фрейлейн Лизхен! Доброго вечера, кузен Нейманн!
И капрал вышел, с заговорщицким видом еще раз попрощавшись с собравшимися.
Действующие лица этой наполовину комической, наполовину драматической сцены, которая только что разыгралась здесь, проводили капрала глазами до двери, закрывшейся за ним. Затем, по-прежнему молча, но с трудом переводя дух, пастор отправился закрывать ставни окна, в которое вошел капрал; через створки ставень, оставленные им немного приотворенными, он увидел, как тот разговаривал со своими двумя людьми.
В это время Лизхен подошла к офицеру.
— О! Какая я несчастная, — сказала она ему. — Я чуть было не погубила вас, и, будь на месте Шлика кто-то другой, вы бы пропали!
— Да, — добавил пастор, — но благодаря этому славному человеку вы спасены!
— Спасибо, сто раз спасибо вам, святой отец! — улыбаясь произнес офицер и поцеловал руку пастора.
«Капитан Ришар, целующий руку отцу Маргариты! — прошептала про себя Лизхен, — Боже мой! Это твое милосердие, а не гнев привели его сюда!»
— Теперь, сударь, слушайте меня, — сказал пастор, — последуем совету, который дал вам Шлик.
Затем он указал ему на комнату Маргариты и добавил:
— Возьмите этот ключ, поднимитесь в ту комнату, переступите порог ее с уважением, ибо это комната несчастной мученицы… Идите! И оставайтесь там, пока я вас не позову.
— Спасибо, сударь, — ответил ему молодой человек. — Но, быть может, мне придется бежать, не увидев вас и не имея времени поговорить с вами… поэтому я хотел бы сказать вам пару слов.
— И что же, сударь? — ответил пастор, который, едва опасность отступила, вновь почувствовал старую ненависть к французам.
— Этот человек, капрал, сейчас только напомнил вам, что вы проживали в Вестфалии…
— Да.
— А потом в Баварии…
— И что из этого следует, сударь?
— Он даже назвал селение Абенсберг.
— Ну, и что?
— Вы действительно жили в Абенсберге?
— Боже мой! — прошептала Лизхен. — К чему же он клонит?
И она подошла к молодому человеку, готовая остановить его, если увидит, что он продолжает идти по тому же пути, на который вступил.
— В Абенсберге, — продолжал капитан, — не было ли среди ваших благочестивых коллег одного достойного человека по имени Штиллер?