Его осторожно вытащили наверх, обмыли ему лицо, с трудом сквозь стиснутые зубы влили в рот воды, а он бредил и звал кого-то. Он уже не мог видеть две сигнальные ракеты Джураева, которые взметнулись далеко-далеко над барханами, как предвестие Победы.
Северное сияние
Полтора суток назад Андрей Светлов, Павел Петров и Усман Джанабаев, разведчики Н-ского пограничного полка, перешли линию фронта между высотой «Зеленая макушка» — летом вся она покрыта ковром зеленых трав — и Большим болотом. Сделав немалый крюк, они подкрались с тыла к базе горючего у фашистского аэродрома и взорвали замаскированное в скалах бензохранилище. Все вокруг осветилось, как весенним днем, и всполошившаяся охрана обнаружила их. В перестрелке Андрей был ранен в левую руку чуть повыше локтя. Он не заметил, как в суматохе боя оторвался от друзей, взяв круто на север. Задыхаясь от быстрого бега, Андрей споткнулся об обледенелый валун, упал плашмя, больно ударившись грудью. Капюшон маскировочного халата сбился, шапка слетела с головы. Колючий наст оцарапал щеку. Сердце билось, как птица в силке. «Нет, нет, мы еще поживем... Мы еще будем жить...»
С полчаса над тундрой гремела пальба.
Андрей, помогая правой руке зубами, с трудом перевязал рану.
«Живы ли Петров и Джанабаев? Удалось ли им скрыться?..»
Отыскав шапку, натянув поверх нее капюшон, Андрей осмотрелся. На юге все еще взметывались багровые языки горящего бензосклада. Километрах в двадцати к востоку тьму ночи прочеркивали огненным пунктиром трассирующие зенитные снаряды и взлетали осветительные ракеты. Там был фронт. На севере колыхались в черном небе гигантские полотнища сполохов, озаряя холодным пламенем пустынные холмы. Холмы искрились фиолетовым, оранжевым и палевым цветом. И нигде ни деревца, ни кустика! Студеный ветер дул с норда, с края земли, и поземка мела мерцающую в свете сполохов снежную пыль. И оттуда же, с севера, ветер доносил глухое уханье корабельной артиллерии. «Наверное, наши корабли поддерживают высадку десанта в тылу вражеских позиций...»
Закинув за спину автомат, Андрей встал на лыжи. Всю ночь он шел на северо-восток, радуясь, что сполохи в небе погасли, сверяя свой путь по звездам и компасу.
Утром — стояла круглосуточная полярная ночь, а часы, как. им положено, показывали девять утра — Андрей был уже далеко от места взрыва. Едва передвигая ноги от усталости, держа под мышкой лыжи, он карабкался по крутому склону.
В черном небе внезапно вспыхнуло северное сияние, и совсем невдалеке, справа, гулко затрещали очереди автоматов.
«Уж не Петров ли это с Джанабаевым бьются с настигшими их преследователями?» — подумал Андрей и начал поспешно спускаться к обрыву, из-за которого доносились выстрелы. И тут то ли от слабости — он потерял много крови, то ли из-за выскользнувшего из-под ноги камушка, сорвался и кубарем покатился вниз. С треском переломились лыжи, ремень автомата зацепился за острый выступ скалы, лопнул, и автомат отлетел куда-то в сторону.
Если бы не сугроб, огромной подушкой прикрывавший карниз над обрывом, Андрей разбился бы насмерть.
«Где же автомат?» Опомнившись от удара, он попытался было найти оружие, но тщетно: по-видимому, автомат угодил в расщелину.
Андрей подполз к краю карниза и увидел, что. происходило внизу, на покрытой снегом скале: шестеро рослых немцев — вероятно, стрелки из горной дивизии «Эдельвейс» — с трех сторон подползали к одинокому человеку. Ему и укрыться-то, бедному, негде: скала ровная, гладкая как стол.
Кто же он? В свете всполохов Андрей не узнал в нем ни Петрова, ни Джанабаева. Может быть, это летчик с подбитого над вражеской территорией самолета?.. Нет, конечно, не летчик, откуда у летчика маскировочный халат! Наверное, это тоже разведчик. Время от времени он отстреливался из пистолета.
— Эх, браток, браток, — в волнении прошептал; Андрей одеревеневшими от мороза губами. Если бы хоть одна граната, хоть одна! Пустыми кулаками с автоматами не повоюешь. Да к тому же еще раненая рука...
И вдруг перестрелка прекратилась. Неужели убили?
Северное сияние разгоралось все ярче. Могучие невесомые полотнища заколыхались еще сильнее, и Андрей отчетливо увидел, как лежащий под обрывом человек достал из-за пазухи какую-то бумажку, быстро разорвал ее на мелкие клочья и сунул в рот.
«Нужная бумага, — догадался Андрей, — наш разведчик».
В этот момент эдельвейсовцы вскочили и с трех сторон ринулись к лежащему на снегу человеку. Вскочил и он. В руке его сверкнул вороненый пистолет, хлопнул одинокий выстрел. Человек упал на спину. Пистолет покатился по насту. Андрей чуть было не вскрикнул.