Капитан Т.Т. Трезоров

Новые истребители еще не прибыли. В основном нам приходилось заниматься теорией подготовки к полетам, которая выражалась в лежании на койках в казарме в полной боевой готовности и уборки помещений в казарме.

Разумеется, Белояр большую часть времени проводил на кухне, где познакомился с новой очаровательной девушкой Виленой, которая только что устроилась к нам на работу официанткой.

Когда капитан Т.Т. Трезоров объявился в казарме, то первым делом он по праву деда согнал с койки молодого бойца, тут же занял его место, свернувшись клубочком на теплом месте и задремал.

Таким образом, уборкой казармы пришлось заняться мне. Сами знаете, что уборка занятие однообразное, монотонное и утомительное, но оно великолепно работало убийству времени. Это занятие доставляло мне физическую нагрузку и моральное удовольствие. Уборку помещения, я проводил следующим образом — первым делом, создавал стратегические и тактические замыслы. Работая метлой или веником, я клочок за клочком очищенной территории отвоевывал стратегические залежи грязи на вражеской территории. При этом, работая так, чтобы тактический успех развивать в развитие событий в стратегическом размахе.

Я не ленился, а работал, а время текло незаметно! Я знал, что мне нужно спешить домой, так как дома меня ожидала самая прекрасная женщина в мире — моя жена. Мне очень нравилось, что эта женщина готовила мне и моим двум друзьям ужин и с нетерпением ожидала нашего возвращения с новостями домой.

Поэтому, когда дежурный по громкой связи доложил, что Генерал срочно вызывает к себе меня с Белояром и капитана Т.Т. Трезорова, то я с огорчением прервал уборку казармы — это увлекательнейшее занятие.

Кабинет Генерала находился в другом здании базы, мы, как были в легкой верхней одежде — в гимнастерке и форменных брюках, нескорой трусцой пересекли плац, где салажата первого года службы отрабатывали знаменитый прусский шаг.

У генеральского кабинета мы задержались на пару секунд, чтобы привести себя в относительный порядок и одернуть гимнастерку и брюки. Гурьбой из двух человек и собаки одновременно ввалились в приемную кабинета Генерала. Секретаря не было на месте, а дверь генеральского кабинета оказалась широко распахнутой, словно приглашая нас. Чем без промедления воспользовался капитан Т.Т. Трезоров — наш прославленный первопроходец и разведчик, словно рыжий лис, он нахально прошмыгнул в кабинет, где, у стола Генерала, сделав пару шагов в сторону, опустился на пятую точку. С этого места он в вальяжной позе и вместе с Генералом наблюдал за нашим с Белояром церемониальным вхождением в кабинет. С плотно прижатыми к бедрам руками мы шли по ковровой дорожке, поднимая высоко вверх ноги и вытягивая далеко вперед мыски сапог.

Мы точно знали, как доставить удовольствие нашему Генералу, у которого слюнки текли при виде отлично исполняемого марша прусских солдат позапрошлого века.

Приблизившись к генеральскому столу, мы с Белояром приставили ногу, бодро и звонко щелкнув каблуками сапог, и лихо вскинули руки к пилоткам, чтобы отрапортовать о прибытии.

Генерал с хитринкой в глазах любовался нашей выправкой и великолепно исполненным гусиным шагом. По его лицу легко можно было прочитать, что он благосклонно отнесся и рад нашему появлению. Даже и генералы скучают по родным пенатам и близким, когда две недели проводят в служебной командировке.

Приняв рапорт, Генерал прошел за свой письменный стол и сел в кресло.

Он долго, не произнося ни слова, изучал и рассматривал, словно под лупой микробов, нас. Затем выдвинул ящик письменного стола, достал какую-то газету и небрежно швырнул ее на стол, но таким образом, чтобы в поле нашего зрения попала фотография на передней полосе какой-то собаки. Нам не нужно было даже всматриваться в эту фотографию, так как собака, изображенная на фотографии, была капитаном Т.Т. Трезоровым, который в позе древнеримского императора возлагал лапу на голову громадной рыбины. С большим трудом мы с Белояром проглотили ком, неожиданно возникший в горле. Не сговариваясь, мы попытались прочитать название газеты или подпись под фотографией, но они были на ненашем языке. Нам с Белояром хватило одного взгляда, чтобы разобраться, откуда ноги растут. С глубоким осуждением посмотрели на капитана Т.Т. Трезорова, продолжающего сидеть на генеральской ковровой дорожке и независимо посматривать на нас со стороны, словно моя хата с краю и я ничего не знаю. Его неведение легко можно было объяснить, в сидячем положении его голова едва возвышалась над поверхностью письменного стола и со своего места он просто не мог видеть газеты с его предательской фотографией.