Мысли мои продолжают блуждать. Вот я достигаю северных равнин и попадаю на немецкую границу. Среди окутавшего меня мрака я ищу отца.
— О чем ты задумался, Жанно? — ласково спросила тетя Мария. — Что ты все молчишь? Тебе не холодно?
— Что вы, тетя! Мне совсем не холодно. Мне очень хорошо.
Но вдруг дядя Сиприен встал и хлопнул в ладоши. Ему тоже передалось грустное настроение, охватившее всех в этот вечер, но он стряхнул его с себя.
— Ну что, мальчики? — крикнул он. — Хотите спать?
— Совсем не хотим, — ответил Бертран.
— Тогда я предлагаю выпить по рюмочке подогретого вина, — предложил дядя.
— Чему ты их учишь! — лукаво заметила тетя Мария.
— Выпить немного теплого вина в такую погоду вовсе не вредно. Совсем немножко. И добавить туда апельсиновых корок. Апельсинов у нас уже не осталось, но корки есть.
— А вина ведь тоже осталось немного, — улыбаясь, сказала моя мать.
— Тем более! — продолжал дядя Сиприен. — Выпал первый снег, и нужно ознаменовать этот вечер.
Он взял кастрюлю, наполнил ее вином, положил апельсиновые корки, добавил чуточку корицы, обнаруженной на дне коробки из-под пряностей, и поставил все это на горячие уголья.
А тетя Мария принялась петь, и песни ее были на этот раз не грустные, а веселые, задорные. Начала она со «Свадьбы блохи».
В темных глазах тети Марии заискрились отблески огня.
— Вот что бывает с негодяями, которые хотят пакостить порядочным людям, — заключил дядя Сиприен.
Он наклонился к пылающим головням. По краю кастрюли поднялась фиолетовая и золотистая пена. Острый аромат корицы и апельсина смешивался с запахом подогретого вина.
— Принеси-ка бокалы, Бертран! На каждого будет как раз по четыре капли. Это совсем не страшно, зато против гриппа нет ничего лучше.
Вдруг Бертран поднял руку:
— Слушайте!
Во дворе что-то загремело и упало с глухим стуком.
— Пустяки, — сказал дядя Сиприен, — просто снег упал с крыши курятника.
Бертран соскочил с табурета и бросился к двери. Я пошел за ним. Мы приоткрыли тяжелую деревянную створку.
— Скорей закрывайте! — закричала нам тетя Мария.
В кухню ворвался холодный воздух. Закачался абажур. Языки пламени в очаге заколебались под незримым ледяным дыханием зимней стужи.
Мы с порога смотрели в ночь, окутанную белой пеленой. Тихо падал снег. Все замело — дома, сараи, изгороди.
— Что вы там увидели, мальчики? — спросил дядя Сиприен.
— Ничего, — ответил Бертран. — Снег не перестает. Завтра не пройдешь, не проедешь.
Сиприен Валетт покачал головой:
— После всех событий поневоле станешь подозрительным. В такое время нужно держать ухо востро. Никогда не знаешь… — И, внезапно изменив голос, добавил: — Ладно, допивайте свое вино!
Тетя Мария весело запела:
— Это старинная песня рекрутов, — объяснил дядя Сиприен. — Жених Катрин тянул жребий. И вот парню не повезло. Ему достался маленький номер, и он должен отправляться на военную службу. Но тут один за другим ему приходят на помощь влиятельные лица. Они добиваются того, чтобы его оставили дома и чтобы он мог жениться. Кончается тем, что парень не уезжает и женится.
Засиделись мы в этот вечер намного дольше обычного. Горячее вино развеселило нас, и мы хором подхватывали песни следом за тетей Марией и дядей Сиприеном. Огонь ярко пылал. Бертран подкинул охапки каштановых веток, и они трещали и стреляли, выбрасывая белые языки.