Отец уходил от нас на следующий день. Но на этот раз он уверял, что скоро вернется. Его ожидали опасные дела, но он был убежден, непоколебимо убежден в победе.
Изабелла встала и направилась к окну.
Залаяла собака.
— Кто там? — спросил длинный Фредо.
Отец тоже поднялся и выглянул в окно.
— Мне показалось, что мимо кто-то прошел, — сказала Изабелла.
— Я ничего не видел, — отозвался отец.
— Кто-то направлялся в горы? — спросил я.
— Да, — тихим голосом подтвердила Изабелла.
Бертран быстро подал мне знак.
— Посмотрим?
— Я пойду с вами, — предложила девочка.
— Нет, малышка, — спокойно возразил мой отец. — Ты можешь им помешать. — Он повернулся к нам. — Идите, мальчики, но осторожнее. Будьте начеку.
Мы быстро пересекли двор, но, вместо того чтоб выйти за калитку, перелезли через ограду.
Бертран первый очутился на поросшей травой обочине и пригнулся, чтобы оглядеться. Я догнал его.
— Ничего не вижу, — прошептал я.
Мы пошли по дороге в горы.
В начале тропинки, круто поднимавшейся к хижине папаши Фога, Бертран внезапно схватил меня за руку и остановил.
Высоко над нами на фоне бледного неба выделялась темная фигура. Она тотчас же исчезла, словно поглощенная мраком.
— Будь это кто-нибудь из наших парней, он остановился бы у нас! — шепнул мне на ухо Бертран.
Я в недоумении пожал плечами.
— А ты разве не узнал его? — спросил меня двоюродный брат.
— Нет.
— Зато я, кажется, узнал.
— Кто же это?
— Папаша Фога.
— Значит, он возвращается к себе домой?
— Кто же может ему помешать: это его дом.
— Конечно, дом его, но мне это не нравится.
— Мне тоже. Ведь он заметит, что по дороге часто ходят.
Я хотел двинуться вперед, но Бертран снова удержал меня:
— Постой, нужно узнать, что ему здесь понадобилось.
— Тогда давай догоним его.
— Не спеши. Мы пройдем лесом по склону холма, а потом, прячась под деревьями, спустимся к нему.
Через несколько минут мы выбрались на опушку над горной тропой и увидели старика Фога, который поднимался в гору. Он шел, пугливо озираясь, выбирая самые темные места, часто останавливаясь и прислушиваясь.
Вначале мы думали, что он просто возвращается к себе. Фога пробился сквозь буйные травы и заросли крапивы к трухлявой двери хижины.
Мы находились в полсотне шагов от него и сидели, скорчившись, за самшитовым плетнем.
Папаша Фога поднялся на крыльцо и пошарил в карманах, по-видимому ища ключ. Затем передумал, спустился во двор, направился к сараю и исчез в темноте. Мы замерли на месте. Что затевает старик?
— Непонятный человек. Покинул свою лачугу, не предупредив никого из соседей, а теперь тайком возвращается в нее.
«Это скряга, — говорил нам дядя Сиприен. — Он сколотил деньги, обирая беженцев, и убрался отсюда, потому что совесть у него не чиста. Он боится, как бы его не призвали к ответу за подлые дела».
Это походило на правду. Позднее папаша Фога передал кому-то из жителей деревни, что временно поселился у своих родственников в Монрежо. Как бы то ни было, его дом пустовал уже много месяцев. И вот сегодня старик вернулся. Зачем?
Невдалеке от дома что-то хрустнуло.
Мы затаили дыхание.
Папаша Фога вышел из сарая, повернулся спиной к своему жилью и побрел к дороге.
Моя фантазия пробудилась: этот странный человек вернулся за кладом, спрятанным в сарае. Теперь он уйдет так же незаметно, как пришел.
Но нет: старик поднимался к буковой роще!
— Идем! — сказал Бертран. — Нельзя упускать его из виду…
В самом деле, может быть, предполагаемый клад зарыт не в сарае, а у подножия какого-нибудь дерева или запрятан в расселине скалы.
— Пусть он немного уйдет вперед, — сказал я.
На ногах у нас были эспадрильи. Мы превосходно знали дорогу и все окрестности Вирвана. Нам легко было идти за этим человеком, не теряя его из виду и держась на достаточном расстоянии, чтобы он не заподозрил, что за ним следят.
Теперь папаша Фога шагал быстро. Он полагал, что кругом никого нет, и поэтому перестал остерегаться. Однако, по мере того как мы приближались к ельнику, подъем становился все круче, и папаша Фога был вынужден замедлить шаг. Несколько раз старик даже останавливался, чтобы перевести дух. Закаленный, как все горцы, он все же дышал тяжело — сказывались годы: ногам не хватало былой упругости и силы.
— Не пойму, для чего он пришел сюда, — сквозь зубы пробормотал Бертран.
— Ищет что-нибудь.
— А что он может искать?