После Юркиного ответа Костя смутился и замолк, искоса поглядывая на боцмана. Но тот ничего не слышал, возясь с непослушным шлангом к пульверизатору.
— Готов, — боцман обернулся к Новикову, — давай воздух.
— Есть воздух!
— Воздух! — шутливо-тревожным голосом крикнул появившийся из-за угла надстройки Валерка Строганчиков, «наследный принц палубной команды». Так он именовал себя после того, как однажды заменял боцмана, ушедшего в отпуск. Темно-русые Валеркины волосы были под бриолин расчесаны на модный пробор, щегольские нейлоновые плавочки с белой каймой выгодно обозначали стройность его спортивной фигуры.
— Что, летит?
— Извольте любить и жаловать! — Валерка показал, рукой на солнце. Чуть справа от светила виднелась быстро надвигавшаяся точка. Она росла и скоро превратилась в блестящую острую полоску с насаженными на нее тремя темными кружочками.
— Опять «Нептун». Что-то он рано сегодня пожаловал.
Костя взял из рук боцмана пульверизатор и повернул краник. Пульверизатор фыркнул, выплюнул сгусток и ровно зашипел, зонтиком выкидывая синевато-белую краску.
— Валерий, тащи бидон с уайт-спиритом на мостик, нечего глазеть! Потом ветошь принесешь.
— Боцман, так у меня ж мощи́ не хватит.
— Ничего, вверх пройдешь — не помрешь, а вниз — и подавно. Уж тебе-то больше восьми килограмм носить не запрещено!
— Начался цирк, боцман уже на арене, — пробурчал Валерка и, задрав голову, досмотрел до конца, как двухмоторный «Нептун», с вытянутым за хвостовым стабилизатором блестящим жалом радиолокатора, низко проревел над клотиком фок-мачты и ушел за корму, на новый разворот. Тень самолета скользнула по палубе, словно это кто-то, ощупывая, осторожно и быстро провел по ней темной рукой.
Валерка выдрал из тюка кусок ветоши, накинул его на голые плечи и пошел к малярке за бидоном уайт-спирита. Так начался рабочий день.
Старпома, вышедшего на бак, встретили вопросом:
— Почему музыки нет, Александр Кирсаныч? Что это за аврал без музыки? Радисты опять сачкуют?
Старпом успокоительно поднял правую руку, левой провел по влажной, желтоватой от уайт-спирита, стенке надстройки, вывернул руку ладонью к себе и спросил:
— Кто протирал?
— Я, — откликнулся Юра Новиков.
Старпом молча протянул к нему ладонь с серым налетом соли на ней.
— Схалтурил, да? Сейчас переделаю, — Юрка Новиков с готовностью громыхнул банкой, расплескивая уайт-спирит на палубу и на кожаные тапочки старпома. — Сейчас протру снова.
— Иван Николаич, присмотрите за любителями, чтоб работали без халтуры, а я им музыку обеспечу. Спасибо, Юра, только тапочки я и сам мог бы почистить, — доброжелательно добавил старпом, обращаясь к Новикову.
8
Начальник судовой радиостанции Валя Куралев задыхался в окружении включенных приемников. Сдвинув наушники к вискам, он пришлепывал босыми ступнями по палубе. Линолеум чуть холодил. Жужжал вентилятор, и Валя подставлял под струю то грудь, то спину, как будто делал упражнения из комплекса физзарядки.
— Эх, Вольтер Иванович, удивляюсь, как это вы так жару переносите?
— Жар костей не ломит, хотя, безусловно, жарко, ничего не скажешь.
Помполит в новенькой нитяной тельняшке сидел в кресле в вращал рукоятку настройки приемника. Жары он, казалось, не чувствовал, и только на маленьком сизоватом носу его от напряжения бисерились капельки пота. Китель помполита с целлулоидным воротничком висел на спинке кресла.
Вольтер Иванович старался извлечь из эфира последние и точные известия.
— Валентин Михайлович, почему музыку по трансляции не даете? — спросил вошедший старпом. — Люди на аврале скучают.
Валя молча указал глазами на помполита.
— Вольтер Иванович, извините, но сейчас по расписанию последних известий нет. Вы уж освободите трансляцию, пожалуйста. Массы требуют музыки… Аврал ведь, Валентин Михайлович, где у нас пленка с «Себежаночкой»?
Валя перестал шлепать ступнями по палубе.
— Давайте-ка с нее и начнем. Хорошая песня, русская.
Валя приложил чистый бланк радиограммы, как промокашку, ко лбу и сказал:
— Знаете, Александр Кирсаныч, ночью Южная Америка такие танго выдавала, я их записал…
— Ну так что, можно их потом.
— Я их наместо «Себежаночки» записал…