Тоннель под открытым небом. Высокие каменные стены, холодные тёмно-серые тона. Серый камень стен, серый туман, ласкающий серый мрамор ступеней, тёмно-серые тучи и лишь белым пятном силуэт всадника под залитым кровью небосводом. Ступени имели разную высоту, да и сам тоннель местами имел очень крутой подъём, а местами становился практически пологим. По обе стороны тоннеля, на равноудалённом расстоянии друг от друга, подобно проходческим врубам, были размещены небольшие ниши, в которых, подсвечиваемые неким неизвестным способом, стояли экспозиции.
Поравнявшись с первыми же нишами, всадник остановился:
- У него было имя, - небрежно указав пальчиком на высокого роста скелет, стоящий рядом с чучелом огромной собаки в одной из ниш, всадник слегка обернулся, - но он всё равно здесь. Его тело так и не получило заслуженный покой, а ведь у него было, - он слегка запнулся и уже совсем другим, жёстким, сухим голосом добавил, - имя. Он был кому-то нужен. Что ж, отблагодарили по-царски**.
В нише стоял скелет человека, высокий, широкоплечий, рядом располагалось чучело огромной собаки. В нише же напротив стояло чучело коня и чучело ничем неприметной собаки средних размеров.
- А это кто? – поинтересовался Андрей, разглядывая собаку поменьше. Ничего необычного в ней он не видел, ни роста, ни каких-либо других примечательных отличий, дворняга дворнягой…
- Это? – всадник развернул телёнка к экспозиции. - Это Лизетта, любимая собака Петра, - его голос снова стал детским, и в интонации не было ни нотки враждебности. - Только вам, - он отчётливо выделил «вам», - называть имена здесь не стоит. А это конь Петра…
- Лизетта, - вдруг незаметно для самого себя пробурчал Андрей. На мгновение задумавшись, он просто не расслышал слова всадника и нечаянно повторил вслух услышанное ранее.
Собака мгновенно повернула голову, её взгляд ожил, она оценивающе посмотрела Андрею в глаза. Не ожидая такого поворота событий, Андрей отшатнулся, слегка толкнул Эдика плечом, а собака, ощетинившись и выскалив зубы, бросилась на него. Размашистым ударом левой Андрей, отскочив назад, встретил бросок. Глухой удар – «гуп!» и собака, отлетев, ударилась о стену. Сила удара Андрея была такой мощи, что будь на месте собаки любое живое существо такого же размера, оно, скорее всего, мгновенно распрощалось бы с жизнью. Но Лизетта, лишь сплюнув несколько зубов, вскочила на ноги и уже практически бросилась на Андрея повторно, как между ними оказался всадник. Маленький беззащитный уродец на крохотном телёнке между разъярённой собакой и сталкером…
- Лизетта, место! – закричал он.
Собака тотчас повернулась и пошла назад в нишу. Короткий рык и … тишина. Всё вернулось в прежнее русло, беззвучные плавающие движения всадника, замершие экспонаты, низко нависающие в небе серые облака и выскакивающее из груди сердце, несколько капель холодного пота на лбу и трясущиеся руки… Развернув телёнка, всадник приблизился к Андрею. Его глаза были широко раскрыты, лицо отчётливо выражало негодование, странное, обиженное, но смелое…
- Любишь обижать маленьких? – вдруг закричал он на Андрея. - Я же предупреждал, - он постепенно понизил градус негодования и спокойно продолжил, - здесь нельзя называть их имена, - он плавно направил телёнка, и тот медленно повёз его вверх по ступеням. - Вам нельзя!
Андрей хотел что-то сказать, но голос всадника перебил его:
- Его зовут Тиран, - указывая пальчиком на громадное чучело собаки у скелета, он криво улыбнулся. И только в этот момент в его отсутствующем взгляде проскочило что-то отчаянно-зловещее. - Больше я не стану вас защищать. Так что лучше не отставайте и думайте прежде, чем что-то сказать или сделать.
Ступени, ниши, экспонаты – безжалостный памятник человеческой жестокости и любознательности, кощунства и изобретательности…
Многоногие куры, диковинные костюмы древности, аномальные черепа, уродливые животные, чучела, диковинное оружие, заспиртованные части тел, тела, эмбрионы, внутренние органы, кости… Храм из костей, храм на костях… В какой-то момент у Андрея закружилась голова. Болезненное состояние после сражения с жабой в этом месте напоминало о себе особенно остро. Он взял Эда за плечо, и они остановились. Нужно было отдышаться.
- Вот так и вся жизнь, - всадник лёгким движением заставил телёнка остановиться. - Чем дальше, тем труднее и, - он обернулся, - ни шагу назад. Ничего не изменишь. Только вперёд! Шаг за шагом и… обрыв, - он грустно улыбнулся. - Две пешки хотят убить ферзя на его же стороне доски. Забавно. Вот только партия не играется без короля – глупая затея. Кстати, ваш предшественник был один. И оружие у него было позабавнее. Стрелял он, правда, знатно, пока мы ему его же стрелы в голову не воткнули. Но он был из тех, - всадник на мгновение задумался. - Вы таких выродками считаете. Отпустил я его.