Седоватое в тающих перистых облаках небо, будто выполосканное обильным ночным ливнем, украсилось радугой. Косые лучи солнца, просыпанные сквозь облачное сито, слепили глаза, асфальт в мокрых пятнах выдыхал ночной озноб. Немного осмотревшись, Дмитрий метнулся к старому учебному корпусу, пробежал метров сорок, остановился, прижался спиной к зданию, спустя минуту все трое повторили тот же манёвр. Короткими перебежками вдоль старого учебного корпуса отряд Дмитрия пробрался к казарме. Под аркой на Съездовскую улицу у входа в бывшие расположения рот встретили Миленького.
- Где? – коротко спросил Дмитрий. Косой с Титом присели по обе стороны арки, Лёха прошёл к воротам, ведущим за территорию части, осторожно выглянул в крохотное окошко.
- Походили по столовой, заходили в казарму, что-то искали, осматривали стены, затем вылезли в окно на Съездовскую и сунулись в вашу парадную.
- И? – поторапливая Миленького, Дмитрий жестом подозвал остальных. - Где они сейчас?
- Ты их кончил? – довольно потирая руки, спросил Лёха.
- Они, Дмитрий Семёнович, - Миленький сделал паузу, стараясь подобрать нужные слова, - они…
- Где они, чёрт побери? – Дмитрий толкнул Миленького в плечо.
- Они сидят в вашей комнате, чем занимаются, не знаю, но они там…
- За мной! – коротко скомандовал Дмитрий и метнулся в длинный казарменный коридор. Пройдя через казарму первого этажа, бойцы через смежную со столовой дверь проникли в помещение столовой, оттуда Дмитрий с Титом вышли на Съездовскую улицу, а Миленький с Косым заняли позицию у окна варочного цеха для обеспечения прикрытия в случае отхода. Такую же позицию у окна, только уже мойки, занял Алексей. Окно мойки выходило во внутренний двор, так что шансов уйти у «гостей» уже не было, обе стороны здания теперь находились в стрелковом секторе бойцов Самарцева.
Дмитрий с Титом жили в этой парадной, воспоминания невольно нахлынули на обоих, осмотревшись по сторонам, они вошли.
- И почему это в твоей квартире, а не в моей? – прошептал Тит.
- Не знаю.
- Здесь что-то не так.
- Думаешь?
- Уверен!
- Ты только первым не стреляй, ладно? - неожиданно громко попросил Дмитрий.
- С чего бы это? – упрямо пробурчал Серёга.
- Не стреляй, это приказ!
Они осторожно поднялись по ступеням, квартира Дмитрия была открыта, распахнутая дверь выдавала чьё-то присутствие. Прижавшись к стене у двери, Дмитрий прислушался. Тит, настороженно потирая щекой приклад своего АК, прижался спиной к противоположной стене позади Дмитрия.
- Теперь я знаю, что он жив! – чей-то восторженный голос вырывался из резинового плена противогазной маски. - Он жив! Понимаешь? Всё это не зря, Малыш!
- А может, это не его комната? – другой более грубый и не такой знакомый голос.
- Ну как же не его? Смотри, его почерк, - шелест бумаги, - смотри, это его стихи, его записи. Он жив!
- И как нам найти его, если он жив?
- Не знаю, - минутная пауза. - Но он жив, и это главное.
- Почему так уверен?
- Смотри, нет ни единой фотографии. Смекаешь? Значит, он выжил, и я уверен, я чувствую, что он жив.
- Что дальше? Как нам теперь быть?
- Я думаю, нужно вернуться и найти Водяного, - говоривший встал, шорох ОЗК гулким эхом заполнил комнату, - он поможет, он должен помочь…
Почему-то в мысли Дмитрия ворвались цветные красочные моменты, почти забытый зов короткого беззаботного детства. Во дворе старой школы, во время каникул, когда он ещё приезжал в гости к матери, он с братом и ещё несколькими мальчишками играли в «слона». Одна команда становилась «паровозиком», а другая запрыгивала им на спины, задача «слоника» была провезти на спине наездников и не рассыпаться, а задача наездников удержаться и не упасть. Они так веселились тогда, улыбались, а потом уставшие, изрядно извалявшиеся в мягкой траве, шли домой, и так хотелось, чтобы счастье длилось вечно. Он ссунулся спиной по стене, присел у двери на корточки, глаза затянула набежавшая слеза, а в нос ударил запах истоптанной детворою травы. Тит попытался приблизиться, но Дмитрий остановил его жестом, запрокинул голову, пытаясь проморгаться, прислонился затылком к холодной бетонной стене. Как же быстро всё, оставленное человеком, становиться чуждым ему. Несколько лет назад он с Мариной жил в этих стенах, до него ещё кто-то жил, больше века эти холодные стены согревали людей, а теперь… Просто холод, отталкивающий, чужой холод. Дмитрий резко сорвал противогаз, протёр свободной рукою глаза, взглянул на настороженного Сергея, умиротворённо улыбнулся. «Надоело. Сколько их таких, сотни, тысячи? Сколько ещё нужно крови? - закравшиеся сомнения мгновенно обрушили тонны воспоминаний. – В кого мы все превратились? Что им здесь нужно? И голос, знакомый, тёплый голос, совсем как…»