Поначалу Виталий легкомысленно относился к своей находке, часто оставлял без присмотра, отлучался в поисках пищи (склад было решено не трогать до особого случая). Какое-то время ему пришлось разрываться между составом и останками собственного дома, а точнее, погребом. Вначале он хотел перенести всё, что можно утащить из вагонов, к себе во двор, затем подогнал сам состав ближе к дому. В итоге, как-то незаметно для самого себя, окончательно перебрался в ''чудо-поезд''.
Всё-таки безопасность и комфорт, сон на нормальном диване, а не на досках в погребе, с лёгкостью взяли верх над привязанностью к собственному разрушенному двору.
Опасаясь покушений на свою собственность, свой ''чудо-поезд'', Свист бросается на поиски оружия. Забредшие неизвестно откуда обезумевшие, на удивление быстро одичалые люди с каждым новым днём начинают всё сильнее беспокоить его. Во время одной из вылазок Свист подвергся нападению со стороны троих неизвестных ему ранее. Отчаянное желание завладеть его упаковкой питьевой воды привело к поножовщине, в которой Виталий зарезал одного и серьезно ранил другого из нападавших. Третьему удалось бежать. Вернувшись к составу, Свист обнаружил около него двоих, пытающихся вскрыть входную дверь-шлюз. В тяжёлой рукопашной схватке один из незваных гостей был убит, второй, получив множество телесных повреждений, ретировался. Виталий решает сменить место своей дислокации и отправляется в свой отчаянный путь. Путь, который и привёл его в разрушенное здание N-ского городского отделения милиции. Пути ''капитанов'' пересеклись. Вот только Виталий не смог покинуть свой ''корабль'' и обречённо продолжил своё отважное одиночное ''плавание'', а милиционеры, одержимые надеждой, остались ждать ''у моря погоды''.
И только спустя много лет они встретились вновь.
Глава 32. Мишка.
Когда последние обитатели покинули «Приморскую», на «Василеостровской» поднялась неимоверная паника. Очередной бой человека проигран. Оставлена станция. Не справились... Не удержали...
И вот массы людей - беженцев несут, волокут, тащат свои пожитки, барахло - свою боль, свой страх. Страх расползается по метро, растекается по венам подземного города, множится, заражает. И каждому дорого только своё, своя шкура. И каждый печется лишь о себе... И был среди них один не бегущий, не искавший спасения... И был другой - "читающий жизнь по слогам".
Первого звали Мишка, второго Василий, Василий Иванович.
То, что станция тонет, было очевидно с самого начала. Кто имел возможность, покинул её одним из первых, остальным попросту некуда было идти, и люди сидели до последнего, терпели, надеялись, ждали. Ждали помощи, но никто не помог, и они так ничего и не смогли противопоставить рвущейся к ним стихии. Отступили.
Теперь уже трудно сказать, откуда на станции появился Мишка. То ли кто-то из сталкеров нашёл беспризорного пацана в городе, то ли он сам пришёл, неважно. Обитателям станции до него и дела-то не было. Был беспризорник, беспризорником и остался... Вот только через пару лет результат полученного облучения проявился самым ужасающим образом. Мишка мутировал...
И отвергло его общество, испугалось, возненавидело. И ушёл от них изгой Мишка и жил один в одном из технических тоннелей около станции.
Ловил Мишка крыс, насекомых, встречая в перегоне людей, просил милостыню, иногда воровал что попало, чтобы потом, спрятавшись под огромным капюшоном плаща, обменять краденое на еду.
Тяжело было Мишке, тяжело и одиноко. И в очередной раз, увидев своё уродство в застывшей глади грязной лужи, не выдержал он, сорвался. Расплел гибкое нутро телефонного кабеля, накинул на крюк, петлю смастерил и голову в эту петлю вставил. Не помнил ничего Мишка. И, стоя на жестяной банке с петлею на шее, ни о чём не жалел, ни с чем не прощался. И кто он или что он, не помнил и знать не желал. В глазах всё погасло - вселенская тьма без конца, без начала.
- Воу-воу! - приветствовала тьма. - Полегче, сынок! - вдруг вышел навстречу черный силуэт с топором. Его глаза горели, слова отчего-то бросали в дрожь. Мишка затрясся, а после... Пришёл в себя.
- Меня зовут Василий, - говорил неизвестный человек с топором, - Василий Иванович. Запомни.
И Мишка запомнил. Прежде потерявший память, теперь, с этого самого момента, он запоминал всё с неимоверной феноменальной точностью.
Василий Иванович был «водяным», по крайней мере, так его называли. Жил он в насосной камере прямо возле «Приморской». Людей избегал, держался особняком, но, тем не менее, никогда не отказывал в помощи и часто оказывал те или иные услуги по ремонту или изготовлению простейших орудий обихода.