- Представляешь, я выскакиваю, а оно там сидит, жрёт. Несколько челноков, просто в фарш. Сидит, значит, жвалами орудует. Я испугался, ну, думаю, братцы, пора пришла… Крещусь, к стене прижался, а как креститься не помню, запамятовал, лет сорок не вспоминал, в общем, машу рукой то справа налево, то слева направо, кричу: «Господи!» И тут смотрю, а оно чавкает, чавкает… Слюни текут, жвала, ну точно из стали, «чик-щик, чик-щик»… На меня смотрит, но сидит и просто жуёт. А потом присмотрелся, а у него брюхо лопнуло. Представляешь, гадость какая? Оно жрёт, а там всё вываливается… Видать, не по пузу жрачка! Я, значит, вдоль стеночки, вдоль стеночки и хода. Спасся! А на следующий день пробегал, дай, думаю, взгляну, что там? Выглянул, смотрю, лежит, вокруг собак собралось с десяток – ждут, сидят, подойти боятся, а оно лежит и только жвалами работает. Представляешь? Живёт жрёт, сдыхает жрёт и в агонии тоже перекусить не против. Ох, и тварь!
- Да ладно, я вон неделю назад…
Виталий вышел, стук железной двери словно отрезал непрерывно льющийся поток шума, слов и хохота. Тишина, снова относительная тишина, живая тюремная. Вечный гул, негромкое эхо, словно разговор стен друг с другом, негромкий, неспешный, вечный. Стук в дверь прервал размышления, вспугнул недавно налетевший непрошеный сплин.
- Сидите, я сам подойду, - крикнул Виталий, услышав, как заёрзали стульями конвоиры, и со скрипом поползла на продол открывающаяся дверь караулки. Снова настойчивый стук, обычно так стучит начальство.
- Иду! – Виталий неспешно подошёл. В наспех открытом смотровом оконце появилось лицо, незнакомое улыбающееся лицо. Молодой человек, переминаясь с ноги на ногу, улыбался и старался как можно больше увидеть через крохотное зарешёченное окошко.
- Что вам? – всматриваясь в лицо незнакомца, спросил Виталий.
- Мне нужен Виталий Александрович, начальник этой конторы, - всё ещё улыбаясь, сказал незнакомец.
- А вы кто?
- Я механик.
- Я начальник изолятора, что вам нужно? – не сводя глаз с незнакомца, Виталий насторожился, правая рука инстинктивно легла на кобуру.
- Позвольте ваше удостоверение? – улыбчивый незнакомец прислонился к двери, практически вплотную прижавшись к окошку.
- Что вам нужно?
- Говорю же, я механик. Покажите удостоверение и я уйду. Мне не нужно входить в помещение, я не собираюсь проникать на ваш объект, всё, что мне нужно, это передать на словах кое-что тому, кому должен.
Виталий слегка растерялся, достал удостоверение, осмотрелся и, убедившись, что никто не видит, показал:
- Убедились?
- Да, спасибо, - незнакомец перестал улыбаться. - Через час на ваш телефон позвонят, разговор будет короткий, советую слушать внимательно.
- Но… - хотел возразить Виталий.
- Мы знаем, что ваш телефон прослушивает Особый отдел, - продолжил незнакомец. - Не волнуйтесь, этот разговор они не услышат. Прощайте.
- Кто вы? – зачем-то вдогонку быстро уходящему парню крикнул Виталий, затем замялся, отошел от двери на пару шагов и улыбнулся. Он понял, кто приходил. Он всё понял. Самарцев держит слово!
Такой волнительный и томительный час. Наверное, самый долгий час в его жизни начал свой отсчёт. Час ожидания, час принятия решений. Когда на одной чаше весов любовь - решения приходят сами. Под размеренный топот секунд Виталий уже мысленно прощался со всем, к чему так долго шёл, он был готов к любому, даже самому неожиданному повороту своей, как ему теперь казалось, пустой жизни.
«К чему стремиться? Зачем, для чего? Для кого? Николай всё поймёт. Мать, будь она рядом, уверен, поддержала бы. С тех пор, как она ушла к праотцам, вообще многое изменилось». Сырые холодные стены, пустота – опустошённость, и только она – красивая, рыжая одним только взглядом разжигала в нём всепоглощающий огонь надежды. У них ведь всё равно не было будущего, оставь он всё, как прежде. И он пошёл против системы, сломал привычные устои, рискнул жизнью ради неё, организовал ей побег и подарил шанс. Шанс на свободу. Механизм был запущен. Рано или поздно ему пришлось бы сделать окончательный выбор.
Опершись о стену и не сводя глаз с телефона, Виталий перебирал варианты, сравнивал, сопоставлял шансы. Бежать? Куда, к кому? Чем заниматься после? Найти укромное место? Скрыться от всех? Надолго? Навсегда? Сможет ли она? Выдержит ли? Сможет ли он? Звонок взорвал тишину. Мысли рассыпались, вновь за стеной послышалось весёлое беспечное общение, глухое блуждающее эхо пронеслось по продолу. Рука легла на телефон, несмело вползла на трубку. Снова звонок, уже настойчиво долгий. Виталий снял трубку: