Станция была оцеплена, повсюду сновали вооруженные люди коменданта, несколько особистов с усердием досматривали транзитный караван. Челноки испуганно толпились под комендатурой, привлекая толпы зевак. Липкие щупальца догадок и сомнений расползались сплетнями в возбуждённой человеческой массе. Испуганы местные, недовольны гости, бессрочный комендантский час, усиление всех постов, репрессивный аппарат спущен со своей короткой цепи.
- А кто приходил к вам? – как бы невзначай спросил Александр Викторович.
- Когда?
- За час до моего звонка.
- Ко мне?
- К вам!
- А с чего вы взяли, что кто-то приходил ко мне? – пытаясь изобразить недоумение, спросил Виталий.
- С того, - особист остановился и лукаво посмотрел Виталию прямо в глаза, - у нас есть показания свидетелей и отпираться в вашем случае глупо.
- Александр Викторович, глупо подозревать тех, кто верой и правдой служит интересам станции.
- Что вы хотите этим сказать?
- А то, что ко мне никто не приходил.
- Позвольте, а как же молодой улыбчивый парень среднего роста, лет двадцати пяти…
- Бросьте эти свои штучки! - убедительно возмутился Виталий. - Во-первых, не среднего, а выше среднего, а во-вторых, не двадцати пяти, а тридцати - тридцати пяти, и в-третьих, не ко мне, а в комендатуру. Он просто ошибся. Перепутал крыло станции. Так уж получилось, что у двери оказался я.
- Опознать сможете?
- Конечно.
Толстые стены Особого отдела, казалось, хранили в себе все бесчисленные секреты станции. Высокие сводчатые потолки, холодные серые тона, слегка приглушённый электрический свет. В одном из кабинетов, периодически разрывая вязкую тишину, извергался неудержимый крик боли. Сочувствующе морщась, Александр Викторович, теперь уже начальник отдела, вместе с Виталием прошёл в свой кабинет:
- А ведь мы ему доверяли, - начал он, усаживаясь на край огромного резного стола, его худые узловатые пальцы пауком пробежались по стопке бумаг в поисках нужной. - Вот, полюбуйтесь, мстил за зверски замученного и убитого в вашем заведении брата. Видите, чем обернулся ваш провал с этим Механиком. Люди больше не верят нам на слово. Мы власть, которой не доверяют. И именно вы поставили авторитет власти под удар. И не уберегли нашего сотрудника по особым поручениям...
- Мальчика, - перебил Виталий, - вы послали на дело мальчика.
- Он был наш сотрудник! – заорал Александр Викторович и ударил кулаком по столу, подобно падающей осенней листве несколько листов взмыло в воздух и, поочерёдно покачивая краями, плавно опустились на пол. - Вы потеряли людей, вы упустили Механика и вы так и не нашли девчонку. К тому же мы потеряли уважаемого человека, от которого во многом зависело благополучие станции. Нас ожидали весьма радужные перспективы, возможно, новые высокооплачиваемые рабочие места, энергетическая и экономическая независимость, но Гаджиев убит, Крец пропал, а единственный человек, владевший всей информацией единолично, лежит на полу соседнего кабинета с перерезанным от уха до уха горлом. Что? Что теперь вы мне прикажете делать? Куда бежать? Кого искать? Ведь я даже не знаю ни сути, ни цели всей операции. Нет документов, нет плана, всё в головах трёх, - особист вдруг замолк, задумался, растерянно осмотрел кабинет и уже через несколько секунд спокойно добавил, - держу пари, Крец - покойник. Даже если жив, всё равно – покойник. В последний раз его видели на «Василеостровской», следовательно, сбор информации нужно вести оттуда. И если я узнаю, что эта гнида Крец всё ещё жив, мы должны его срочно арестовать. Уж кто-кто, а он мне нужен живым! Вы поймите, Виталий, - Александр Викторович улыбнулся, - ведь вы для меня как сын. Сколько лет мы знакомы? – он болезненно согнулся, испытующе глядя как всегда снизу вверх. - Ваше рвение и ответственность, я бы даже сказал, энтузиазм, в последнее время…
- Что я должен сделать? – оборвал Виталий.
- Вот! Вот это уже разговор! – выкрикнул Александр Викторович, с трудом скрывая блеснувшую на лице улыбку.
«На вору и шапка горит, - подумал Виталий. - Хочешь и рыбку съесть, и в кресло сесть. Какая же ты гнида».
Итак, было понятно, что Александр Викторович горел изнутри, горел неутомимой жаждой власти. Наконец-то такой долгожданный и такой желанный пост достался ему практически без боя. Нужно было только уметь ждать. Ждать и хорошенько лизать, иногда, очень редко, совсем чуть-чуть – хотя бы раз в день. Стирая до дыр свой шершавый язык, он втёрся в доверие ко всем компаньонам своего теперь уже бывшего начальника. Пытаясь разнюхать детали «грандиозного плана трёх», он откровенно пресмыкался перед Гаджиевым, пытался выслужиться перед ним, стать хоть чем-то полезным. И вот, такой колоссальный провал. Крец нужен живым. Крец - единственная надежда на безоговорочное закрепление власти. «План трёх» должен стать планом одного. Кто такой Крец? Без Гаджиева – никто. «Чёрный кардинал» желает получить всё, всё и сразу. Где Крец? Подайте его сюда! Ну и девчонку, а как же. Теперь её должен иметь только он, он – наследник возможного неоспоримого величия, он – великий и ужасный, мудрейший, а не вся эта тупоголовая шушара с автоматами, путающаяся под ногами. И, наконец, кто если не он должен вкусить такой желанный, такой дорогой и некогда такой запретный плод? Где девчонка? Подайте её сюда! Уж он точно выбьет из неё всю дурь! Ну и, конечно же, Виталий, кто, если не он? Пора уже поставить точку. У Особого отдела всегда пара тузов в рукаве, но об этом не будем. Есть показания свидетелей. «Направо пойдёшь – коня потеряешь, налево – жизнь. Выбирай, Виталий. Всё просто, предал - привёл к девчонке, выполнил задание - нашёл Креца. Ах, если бы только Крец был жив». В любом случае час истины настал и кнопка секундомера как всегда в руках Особого отдела.