В пелене серых мыслей кружилась тоска. Её громадные крылья волнами играли в бездонной тьме прошлого. Всё было зря. Наверное, так и должно быть, когда всё вокруг теряет свою цену. Тошно, невообразимо тошно, до боли в висках, до спазма в горле, обидно и тошно.
«Украсть бы её, спрятать от всех, чтобы только вдвоём, чтобы только моя». Перед глазами вдруг совершенно ясно, отчетливо появился образ матери, такой светлый, такой родной. Она улыбалась, она наконец-то улыбалась. Виталий рванул было с места, сделал несколько широких шагов, но приблизиться не удалось, спустя мгновение в своей ладони он ощутил нечто теплое, мягкое, нечто удерживающее его. Рука в руке. Рядом стояла Виктория, она держала его за руку и как-то по-детски искренне улыбалась. Лицо её было черно в косых серых разводах, грязные спутавшиеся волосы спадали на одно плечо, босые ноги, какие-то грязные рваные лохмотья отдавали резким заплесневелым запахом. Виталию стало стыдно. Тёплый прилив крови прибился к лицу, дыхание сбило волнением, он виновато улыбнулся матери и ещё крепче сжал ладонь Виктории.
Ему так хотелось её отмыть, так хотелось показать матери в абсолютно ином, противоположном свете, что на какое-то время оцепенение и растерянность сковали все его члены. Её золотые слегка волнистые волосы, чувственный рот, милое лицо, хрупкий нежный стан, походка небывалой красоты, достоинство в каждом движении - всё в грязи, всё изгажено, осквернено. Он попытался закрыть её собой, заслонить от материнского взора, но почувствовал резкий толчок, стук сцепки вагонов, и спёртый станционный воздух лизнул своим прохладным языком его горящие от волнения щеки. Состав тронулся.
Лениво позвякивая, огромная стальная гусеница вновь отправилась в путь, медленно увозя своих пассажиров. Забавная особенность, караван, словно корабль, в поглотившем его тоннеле - микромир - крепость, крохотный островок посреди враждебного океана, сходить с него не то, чтобы опасно - неприятно. Так уж устроен человек, неизведанное пугает. Хотя чего бояться здесь? Кому нечем заплатить, передвигается всегда исключительно на ''своих двоих'', перегон вполне пешеходный. Вон в проёме тюбинга блеснули шкурки оживленной крысиной семейки, наверное, что-то нашли, суетятся. А вон на гравии чернеют какие-то тёмные пятна, чуть поодаль кусок пластмассовой каски диггера, странно, что его ещё никто не подобрал. Сейчас в цене всё, что горит. Огонь - это тепло, тепло - это жизнь. Слегка закружилась голова, Виталий лег на спину, и его взгляд заскользил по белоснежной пушистой бахроме плесени, величаво укрывшей ребристую кровлю.
- Чувствуешь? - вдруг заговорил сталкер напротив. - Тебе тоже не по себе?
- Голова немного закружилась, - не придавая особого значения, ответил Виталий.
- Говорят, это то самое место.
- Какое, то самое? - Виталий приподнялся на локтях, обернулся, но ничего разглядеть не удалось. Он подозрительно уставился на попутчика, строго смерил его взглядом, широко зевнул и тут же, вздернув ноздрями, громко чихнул. Плесень как никак, красивая перистая, но всё же плесень.
- Здесь Механик троих уложил. Говорят, одного застрелил, а двоим просто черепа размозжил, патроны видать экономил... Вот тебе и тихоня.
Виталий сразу понял, о чём речь. «Выходит, здесь она... Здесь она обрела спасение. «Чёрный сталкер» спас её. Зачем? Какой ему смысл? Какая выгода?»
- Кровищи было, - продолжал попутчик, - и никто, ничего, как всегда. Понимаешь? Всё шито-крыто. Я тебе скажу по секрету, тут точно без чертовщины не обошлось. Примерно в это же время в перегоне находился мотовоз профессора, но он ничего подозрительного не заметил. Как, скажи-ка мне, как можно в этом перегоне проехать и не заметить ничего или никого?
- Какого профессора?
- О! - сталкер округлил глаза. - Как какого? Табачника с «Василеостровской». Хрыч старый, но воротило ещё тот. Ну, он сразу вне подозрений, дряхловат для такого-то дела, да и влиятелен, с таким связываться, себе дороже. А вот Механик удивил - энтузиаст! Это ж с каким наслаждением черепушки колол? И что у него в голове перемкнуло? Эх, Механик, Механик...
- «Чёрный сталкер».
- Кто?
- Механик, - Виталий криво улыбнулся. Механик – «чёрный сталкер», один из них.
- Ну да... Они среди нас? Так просто?
- Уж проще некуда.
- О, как... И что теперь будет?
- Ничего.
- Как, совсем?
- Думаю да, - Виталий неохотно сменил положение, вытянул ноги и подпёр ладонью лицо. - Скорее всего, им вообще плевать на жизнь станций, у них своя, неведомая нам, жизнь. Скорее всего, мы сами провоцируем их на это, - он ткнул пальцем через плечо. - Поверь мне, они не хотят убивать.
- Но убивают!