- Убивают. Но ведь и мы не из святых. Сколько лет ты знаком с Механиком?
Сталкер задумался.
- Лет десять, двадцать?
- Десять.
- Вот видишь, за десять лет он и мухи не обидел. Кто знает, что произошло здесь на самом деле?
- А он сам как пояснил?
- Никак, - Виталий вздохнул. - Это вопрос не ко мне, это к особистам.
- О нет, спасибо, - сталкер отвёл взгляд, - с этими лучше вообще не встречаться. И всё-таки как-то неправильно мы живём. Ты слышал, что дед говорил или всё проспал напрочь?
- Какой дед?
- Хех, ну ты даёшь, брателло, видать, здорово тебя на службе замордовали. Попутчик наш. Болтал тут всю дорогу без умолку.
- А я?
- Понятно, - сталкер махнул рукой, - проспал ты всё. Самое интересное проспал, зато как храпел...
- И куда он пропал?
- Ты сейчас шутишь или всерьёз? - сталкер подался ближе к Виталию. - Перед самой станцией нервы у старика не выдержали, он толкать тебя начал, орал тут: ''Не храпи! Не храпи!'' Ну, ты отмахнулся, что-то ответил, караван как раз остановился, дед психанул, слез с состава и пошёл на станцию.
-Да? Странно, - Виталий виновато улыбнулся, картинно изображая досаду, почесал затылок. - И что же говорил этот дед?
- Ой, ты знаешь, я толком и не понял. Что-то об энергиях. Энергиях слова, энергиях дела, энергиях мысли.
- Зачем?
- Что зачем?
- Зачем он говорил это?
- Да мне-то почём знать? Зачем, почему... Говорил, да и всё.
- Бред!
- А вот и не бред. Вот произошло убийство, и энергия этого страшного действа взрывом вулкана выброшена в пространство. Пространство здесь, как видишь, замкнутое. Энергия распространилась на какое-то расстояние в обе стороны от эпицентра и то ли прилипла, то ли впиталась во всё вокруг, не важно, но она осталась здесь. И вот человек, проезжая сквозь это энергетическое поле, неосознанно на себе ощущает воздействие этой самой энергии. Вот проехали мы эпицентр, и мне сразу стало не по себе, аж сердце заколотилось как-то тревожно. Вот тебе и энергия дела.
- А может, дед тебе это просто внушил?
- Упрямый ты человек, как я погляжу, - сталкер откинулся назад, с недовольным видом бросил пару косых взглядов и уже несколько отрешенно добавил, - он об убийстве ни слова не сказал. Он просто выдвинул свою гипотезу, как мне показалось, но всё же я нашёл её более, чем состоятельной. Мне действительно стало не по себе в том месте, мне и сейчас не совсем хорошо, да и у тебя голова закружилась неспроста. Поверь мне, дед знает, что говорит. Всё намного сложнее, чем кажется, мы как слепые котята ощущаем только то, что нам дозволено. Ты знаешь, он даже говорил, что слова и те могут иметь свой заряд - энергия слова. Вот представим, что здесь произошёл какой-то скандал или просто разговор, и слова в виде энергии здесь закрепились, создали своё энергетическое поле, и человек неосознанно улавливает то настроение, тот посыл, хранящийся в этом поле. Отсюда и неожиданные мысли, возможно, внезапные воспоминания...
- Бред! - не выдержал Виталий.
- Бред, - согласился сталкер. - И всё же... Хотя нет, - он наивно улыбнулся. - Бред!
Глава 36. Место встречи.
Когда на «Василеостровскую» прибыл очередной караван, профессор с нескрываемым удовольствием пил крепкий чай в компании двух прекрасных дам. Каждым словом и каждым движением стараясь произвести впечатление на одну из них, он по-молодецки подкручивал свой седой ус, улыбался и, слегка прищуривая один глаз, удовлетворенно кряхтел:
- К-хе, вот, попробуй, дочка, жареные вешенки. Такие только у меня. Компост что надо, оттого и вкус, и запах, таких сейчас нигде не найти, уж я знаю...
Обстановка профессорских апартаментов впечатляла даже видавшую виды Викторию. Дорогие ковры, массивная удобная мебель, никакого пластика или железа, все исключительно из натуральных благородных материалов - дерево, кожа, шерсть, меха. Электрическое освещение, тепло и уют. Красота.
Конечно же, Гаджиев содержал своих наложниц в относительно хороших условиях, они не мёрзли, не голодали, у них всегда было всё необходимое. Все, кроме свободы. Виктория ненавидела Гаджиева, ненавидела его окружение, ненавидела свою подневольную жизнь. Она никогда прежде не ощущала это лёгкое, наполненное негой чувство покоя, даже нет - чувство спокойствия, какое только может испытывать человек, уверенный в своей безопасности. В Федоре Ивановиче Виктория видела покровителя, надежного, щедрого, влиятельного. Покровителя, для которого она друг, собеседник, человек, а не собственность и предмет для любовных утех.
Лариса Никитична с удовольствием уже почти сутки обхаживала свою необычную гостью. Необычным в ней казалось всё, от манеры говорить до умения себя подать, две кокетки быстро нашли общий язык, и тандем молодости со старостью быстро наполнился дружеским теплом и пониманием.