Виновен в похищении чужой собственности. Виновен в убийстве (в скобках неразборчивым почерком короткая приписка: ''умышленное оставление в опасности''). Виновен в халатном отношении к служебным обязанностям, повлекшем гибель людей, побег заключенного и сдачу отряда в плен... Шпионаж в пользу неустановленных лиц в интересах других станций... Виновен! Виновен! Виновен! «Но почему я всё ещё не в петле? Ах, да, вам ведь нужна Виктория. Сначала Гаджиеву, теперь Александру Викторовичу... Похотливые свиньи!» Выходит, Виктория одним только своим существованием косвенно оберегала его серую скучную жизнь от финальных аккордов. Выходит, что только он, по мнению Александра Викторовича, способен вывести его на неё. «А после? Она им нужнее... Нужнее каждого из нас! - капли холодного пота неожиданно проступили на висках. - Кому ты служишь, Виталий?»
- Здесь достаточно, чтобы тебя повесить, - вдруг одёрнул Дмитрий. - Не думаю, что эти уроды способны разобраться в чём-либо. Им нужна власть, и сколько таких как ты будет болтаться в петле, плевать, главное, авторитет, неприкосновенность портфеля. Бей своих, чтоб чужие боялись! А ведь ты для них свой...
Мысли сменяли одну за другой, взгляд словно прилип к паутине текста. «Как только ты станешь не нужен - тебя устранят!» - Виталий привстал:
- Откуда?
- Что значит, откуда? - удивился Дмитрий. - Из кабинета самого, - он многозначительно поднял указательный палец. - Так получилось, все эти бумажки нам безразличны, но раз уж попался любопытный документ, то почему бы и не воспользоваться? Не подделка, сам видишь. А ещё будешь знать, кто есть кто.
- Зачем это вам?
- Зачем? - рассмеялся Дмитрий. - Люблю, знаешь ли, людям глаза раскрывать. Да и ты, как я погляжу, забавный малый. Вот думаю, почему бы не помочь?
Виталий, наконец, оторвался от чтения, положил папку на стол и растерянно осмотрелся:
- Я оставлю это себе?
- Конечно, если хочешь. Я же сказал, что это подарок. Хочешь - бери!
- Только эта, с позволения сказать, улика, - вдруг вмешался профессор, - автоматически ставит вас к стенке. И оправдаться, я думаю, у вас шансов не будет.
- Виктория здесь?
Дмитрий и профессор переглянулись, после чего Федор Иванович встал и неспешно прошёл в лабораторию.
- Сейчас поищем, - Дмитрий дружелюбно похлопал Виталия по плечу. - Что будешь делать теперь?
- Не знаю, - еле слышно промямлил Виталий.
Как только в сопровождении профессора в кабинет вошла Виктория, Виталий тотчас бросился к ней. Россыпи поцелуев обрушились на её лицо, они обнялись, и бурлящая в нём страсть парами искренней нежности обволокла обоих.
- Осторожнее, гипс, - пробурчал профессор, но его, казалось, никто не услышал. И только спустя пару минут, когда рафинад страсти растворился в стакане реалий, Виталий осторожно взял Викторию за руку и аккуратно сопроводил к дивану.
- У вас есть пара часов, - сказал Дмитрий и в сопровождении Алексея и профессора вышел на станцию. Илья с громким лязгом закрыл дверь.
Сын профессора суетился в лаборатории. Пытаясь настроить парообразователь, он деловито включал свой адский «бульбулятор», затем также деловито выключал его, что-то подкручивал, записывал в журнал, иногда снимал очки и нежно, о чём-то задумавшись, протирал линзы. Илья же, закинув ноги на край стола, вытянулся на своём посту, продавливая и без того убитый диван. Новая книга - новая жизнь, как свет в окне, таком далёком, таком чужом. Окне. Свет...
А тем временем Александр Викторович ждал. Мерно вышагивая по кабинетам отдела, думал, анализировал, сопоставлял. По следу пущен лучший. Нет, не Виталий, его участь предрешена - по его следу пущен лучший, лучший из лучших. «Виталию больше нельзя доверять, мальчишка стал сильно путаться под ногами. Странно, что он не сошёл на «Гостинке», уж я бы точно начал оттуда, - думал Александр Викторович. - Торгаши народец не простой, информация всегда липнет к их ослиным ушам. А ведь всего одно слово, одно имя зачастую способно решить всю задачу. Хотя бы намек... Что ж, выходит, наш мальчик не так уж и прост и не нуждается в дополнительной информации, он что-то знает. Эх, мне бы ещё чуть-чуть полномочий, да чтобы «Гостинку» к ногтю, а там и «Василеостровскую»... Глядишь, не пришлось бы собирать целое дело на этого выскочку, а сразу к стенке или того круче, а так - копай, доказывай, что он контра, враг! А ведь он враг! Сердцем чую, враг.