Кунст ищет слабину и, уверен, у него получается, в конце концов, практически в каждом шлейфе - энергия социума. Энергия общества преобладает над чистотой разума, над зарядом личности. Чёрная дыра растёт. Кунст - коллективное уродство, как и всё отражение общества, он его порождение. Муравьи, термиты, пчелиный рой - чем не образец общественного, бездушного? Одни работают за других, другие вместо других умирают... Зачем? Всем дорог лишь общественный уклад. Общее превыше личного, превыше личности. Для них важнее идея, сам логос общества их божество - матка, но что случится, если некому будет его защищать? Или, скажем, работяги исчезнут? Солдат не пойдёт искать пропитание, в таком обществе для него отведена иная жалкая роль, роль бездумной жертвы. И Кунст, как последствие, не больше, чем умершее мертворожденное. Да, он опасен! Да, возможно, милосерден. Да, справедлив, но социальное без личного - утопия. И, наверное, поэтому модель идеального общества существует лишь в животном мире и посмертном воплощении. Где нет заботы о душе, всегда есть забота о "матке".
Весь город покрыт паутиной, он буквально опутан сетью энергетических следов. Я, как ты уже понимаешь, и есть тот несчастный паук, что чувствует и слышит каждую её вибрацию. Я вижу, как Кунст прорывает мою сеть, вижу, как проникает в мой город, вижу и чувствую, как он крепнет с каждым днём, с каждым убийством, и я, к своему ужасу, никак не могу его остановить. В вас ничего не осталось, в большинстве своем, вы ничем не лучше Жнеца, вами так же движет чуждая вам энергия, и вы ровно настолько пустоголовы, как и он.
Я не идеален и, наверное, вам в известной мере не повезло с Хранителем, но может, в том и есть замысел, что противопоставив себя совершенному коллективному - общественному, должно найти все ответы недоразвитому, отсталому - личному. Ведь только личность и может быть носителем высших ценностей, носителем истины и хранителем души. Наша ненависть от любви, не забывай это. Только личность способна любить, и только любовь способна остановить это.
А ещё я видел тебя, ты отважный парень. По цепи шлейфов я нашёл твою жизнь, ты можешь быть полезен. Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Главное, помни, что добро должно возвращаться.
Тебе суждено помочь тем, кому должен помочь я, следовательно, помогая тебе, я выполняю свой долг перед теми, кому должен помочь. Моя помощь тебе - это моя помощь им. Теперь ты должен!
Три головы, выслуживаясь перед своей "маткой", обокрали одного человека. Они же, исключительно из корыстных мотивов, пошли на убийство. Убийство свершилось. Но убили не они. Тайна трёх голов ушла бы в могилу, если бы интуиция не привела меня к её разгадке. Мерзавцы увезли краденное на грузовике, и голова показала мне куда именно.
Хранитель всегда оказывается в нужное время в нужном месте, это его особенность. Город - это я, а я - это город.
Я долго не мог понять, при чём здесь ты, но теперь, когда ты рядом, я, наконец, увидел полную картину.
Кунст ищет новый излучатель, энергия твоей обиды и ненависти привлекла Жнеца. Ты идеальный объект для их замысла, за тобой стоят силы ненависти. Это не просто эмоции или желания - это силы гораздо более высокого порядка, и пока ты резонируешь с ними, они покровительствуют тебе. Стань на их путь, и они проведут тебя к мести и упоению. Они придадут тебе сил и помогут преодолеть даже самые трудные преграды. Отдайся им, и твоя жизнь станет яркой, осмысленной, интересной, но недолгой...
Именно эти силы и хотел использовать Кунст в своих нуждах, но через тебя, а это уже серьёзно. На зов ненависти вышел Жнец, но на этот же зов вышел и я. Тебе повезло.
Пока ты лежал, я считал твой жизненный шлейф.
Начни свой новый путь с добра. Помоги человеку, и он поможет тебе, тем более, вы немного знакомы. Этот вариант наиболее безопасен для тебя, ведь твоё время ещё не пришло. И помни, теперь ты должен!
Глава 51. В тумане видений.
В прохладном тумане, в свинцово-зеленоватом ореоле величия - прекрасный город... В тоскливых взглядах чернеющих окон звенящая пустота - печаль. Рыжеватые подтеки слёз на серых щеках зданий, ресницы подоконников, не помнящие краски, и боль. Боль одиночества. Изрезан морщинами старый город... И вечная река, и вечный туман, и вечный сквозняк во дворах. Всё не то. Всё мертво. И крыши домов, словно плечи атлантов, и серые тучи цементным грузом... И жизнь, и смерть - всё едино под пристальным взором немой неземной печали. И жизнь без мечты, и смерть без покоя. Прошёл человек, прошмыгнул и исчез, и в полуразмытом задохлом мраке, в ореоле мертвенных фонарей засветился мерцающей зеленцой фасад дома напротив, трехсотлетней брошенной гнилушки, и замигало непонятным кодом многоглазие разноцветных окошек; то лимонная занавеска, то красный фонарь за лиловой портьерой, то вечная зелёная лампа. И вздохнул старый город - ожил... А, нет, показалось. Упакованный в резиновую кожуру идёт человек. Человек-банан в пустоте мироздания. Бессмысленный путник бессмысленной жизни.