Миленький несколько раз махнул рукой, что-то крикнул и выстрелил вниз, затем выхватил из разгрузки РГДшку* и бросился в пасть уже швырнувшей в него свой смертоносный язык жабе.
- Должен! - прокричал Борис и произвёл свой единственный выстрел.
__________________________________________________________________
* РГД-5 — советская наступательная ручная граната, относится к противопехотным осколочным ручным гранатам дистанционного действия наступательного типа.
Глава 54. Шоу должно продолжаться.
Поезд дал прощальный гудок. Среди ВОГов Миленького оказалась пара "Нагаров"*. Густой раздуваемый ветром дым потянулся к поезду. В покрывающем всё мареве растворилась вездесущая смерть. Свалка дерущихся туш, битва жизни, но и битва смерти. И каждый как может, каждый как должен. Опустив руки, у поезда стоял Алексей. Арифметика жизни слишком проста, либо плюс, либо минус. Сегодня был минус. Большой жирный минус. И словно сквозь жизнь, сквозь него этот чертов минус. Раскалённый, беспощадный минус. Ни одного плюса, только минус - горизонтальная черта - чёртов канат.
А вокруг всё дрались и дрались. И стальные клыки впивались в плоть, и острые когти рвали врага на куски. И в пелене дыма царственным пламенем горела животная ярость светящихся глаз, такая же человеческая и такая же чуждая жизни - ненависть. Свинцово-серые тучи в мертвенно-пепельном небе, холодный замерший город и вездесущий сквозняк извечной тоски - на крыше Кунсткамеры стоял силуэт.
У вечно горящего огня в вечно горящем камине на шкуре медведя сидел ребёнок. Маленькие пальчики сжимали в ладони ферзя. Чёрный ферзь вот-вот возродится. Сосредоточенный взгляд больших серых шаров неустанно следит за доской. Белый конь прикрывает офицера, обнажился фланг. Вот он, шанс! Пешка на позиции. Пешка рвётся вперед. Пешка станет ферзем, неизбежно станет. Ещё один ход. Что предпримет соперник?
Поезд, звучно шипя, тронулся. Новые и новые твари, слетевшиеся на поле брани, слишком громадны... Тит вынырнул в проёме шлюза, его ПК, как может, прикрывает Алексея и Дмитрия. Опасность всё ближе. Дмитрий хватает Лёху за химзу и тащит в поезд. Лёха понимает, что другого выхода у него уже нет. Бойцы догоняют нужный вагон и на ходу запрыгивают в поезд.
На стеллаже под моргающим светом ртутной лампы сутулый старик в мутноватых от старости стеклах очков читает какой-то технический журнал. Босые грязные ноги свисают, болтаясь в воздухе. Слышится назойливое жужжание дросселя. На развернутой шахматной доске застывшая партия. В тлеющих угольях костра печётся жирное мыло. Старик бросил взгляд на доску и сделал ход белым конем, после чего всё так же невозмутимо перелистнул страницу и продолжил читать. Спустя пару минут на доске, слегка вздрогнув, подвинулась чёрная пешка. Старик с ухмылкой отбросил журнал в сторону и сделал свой ход - шах.
Черная пешка должна стать ферзем, но шах ломает все планы. Сомнения разливаются по доске. Король мгновенно уходит от угрозы, но момент упущен, белая тура опережает прорыв чёрной пешки – пат.
Старик спрыгнул со стеллажа и подсел к костру. Аппетитное мыло готово. Цепкие пальцы выхватывают его, разгребая уголья. Жизнь продолжается.
Глаза ребенка на мгновение пыхнули холодным зеленоватым пламенем, он судорожно подернул щекой и, сохраняя каменное хладнокровие, бережно уложил фигурки в коробку.
- Он выиграл время, - пробурчал маленький ротик. - Он выиграл для них время! – злобно повторил ещё раз. Маленькие цепкие ручки схватили коробку и с неимоверной силой швырнули её в горящий огонь камина. Доска треснула от удара, шахматы чёрно-белыми осколками разлетелись над пламенем, малыш, откинувшись назад, лёг на спину и, отрешенно глядя серыми шарами глаз в потолок, наполнил зал громким истерическим смехом.
Тепловоз уходил прочь из города в моросистый прохладный туман. Прильнув чуть ли не вплотную к лобовому стеклу, Свист аккуратно и не спеша выводил свой состав из такого опасного и такого голодного города. Никогда ещё он не видел такого побоища, а в дезинфекционном отсеке уже снимали химзу Эдик, Андрей, Тит, пришедшая в себя Эмилия, Дмитрий и Виталий с Викторией. И только Лёха, растерянно застыв у иллюминатора, не моргая, смотрел в уплывающий прочь город.