В торце стола, у головы Валерия, откинувшись на стуле и закинув ноги на стол, спал Василич. На полу среди мусора, пыли и грязи валялись разбитый телефон, банки от консервов, смятые пачки сигарет, окровавленные бинты, лопата и огромного размера багор.
Было очень душно и жарко, в воздухе витал тяжёлый пьянящий запах перегара.
- Василич! - переводя автомат за спину и окончательно запутавшись в липучках бронежилета, прокричал Эд. - Василич, что произошло? Проснись же! - тормоша за плечи, продолжал он. В висках ударил пульс, волна ужаса, прокравшись в его рассудок раскатами отчаяния, ударила в ушах. - Василич, проснись!
Хлопнув дверью, в дежурную часть, облачённый в бронежилет тяжёлого типа и каску с забралом, вошёл Андрей. Вид его был настолько внушителен, что кратковременная растерянность Эда мгновенно прошла. Сняв автоматы с предохранителя, они вышли в холл здания.
- Это не теракт, - с ужасом произнёс Андрей, он уже понял, что произошло что-то страшное, что-то ужасное и непоправимое, что-то гораздо страшнее террористического акта или диверсии.
Ужасная картина открылась их взору - второй этаж отсутствовал, центральный вход завален, коридоры, кабинеты, лестница - всё разрушено, всё раздавлено и сметено. Пробравшись в дыру между бетонных плит, они выбрались во внутренний двор. Ничего больше не было. Не было больше ни гаражей, ни окутанного «колючкой» забора, не было частного сектора, не было города. Пустыня, выжженная степь. Некая колоссальная сила прокатилась, прошла по городу, сметая всё на своём пути, сравнивая с землёй здания, дома, парки и улицы, сжигая и уничтожая всё живое. Всё живое!!! Подобно кучке мусора, сметённого чьей-то безжалостной рукой, всё было сброшено, выметено куда-то. Догорала крыша ИВС, уцелела лишь треть его здания. Устоявший островок безжалостно поглощался голодной стихией.
- Что же это? – беспомощно прошептал Эд.
- Красное небо. Было красное небо, - Андрей сорвался с места и побежал. Не разбирая дороги, не замечая препятствий, он проносился над навалами, перелетал через преграды, проскакивал сквозь огонь и дым, не замечая ничего вокруг.
Эдик бросился за ним. Минут через пять Андрей пропал из виду. Уставший, измученный, выдохшийся Эд плёлся, волоча непослушные ноги, по центральной улице. Он просто шёл, шёл в нужном ему направлении. Продираясь сквозь руины домов, спотыкался, падал, поднимался и снова шёл. Должен был идти. Сейчас, возможно, более чем когда-либо, он должен был догнать Андрея, должен был быть с ним рядом. Солнце жгло, обжигало безжалостно, солёный пот катился по лицу, жёг глаза, раздражал губы, разводами соли проступал сквозь одежду. Кружилась голова. Жадно хватая ртом раскалённый воздух, он продолжал идти. Не думая о последствиях, о радиации, не думая ни о чём.
Ещё километр и он был рядом. Ничего больше не было. Не было домов, не было людей, не было деревьев, не было квартала, где они жили. Поле, только выжженное поле и расплавленный, местами в рваных ранах асфальт, всё. Это всё, что осталось.
Они ещё долго бродили, бездумно, бесцельно, как бродит сучка, потерявшая щенков, как кошка, у которой котят утопили, как человек, потерявший всё. И лишь когда солнце озарило рубиновый небосвод, когда первые безжалостные лучи коснулись выжженной земли своими ручонками, Андрей и Эдик вернулись в горотдел, им больше некуда было идти.
Мужчины не плачут. И они пили, пили много, много и долго, пили, пока алкогольный мираж не уносил их прочь, прочь от реальности, прочь от боли, прочь из этого ада. Мужчины плачут.
Спустя несколько дней обнаружили и захоронили тела гаишников, ещё несколько человек, личность которых установить не удалось. Также были обнаружены останки служебного УАЗа, следственно-оперативная группа пропала. Тел обнаружено не было, принято решение считать их пропавшими без вести. Всё содержимое продовольственных магазинов, по крайней мере, тех, что располагались в полуподвальных или подвальных помещениях, было изъято и перенесено в здание горотдела. До тех пор, пока хоть один милиционер будет оставаться в нём, руины будут считаться действующим отделением милиции. Так было решено, к тому же наряд так и не был сдан. Достали из-под завала дизельный генератор ИВС, отремонтировали, частично восстановили электрообеспечение дежурной части. Из кабинета начальника ИВС, единственного уцелевшего клочка изолятора, взят холодильник.