Велотренажёр питал динамо-машину и посредством множества электропроводов и датчиков был соединён с зарядным устройством и частично с системой электрообеспечения всего второго уровня. Зарядное устройство могло питать различные аккумуляторы, в том числе и самодельные, а удирающий от своего прошлого «велосипедист» Серёга и был тот слегка сумасшедший радиолюбитель с «Гостинки». Вообще-то Серёга в прошлом был телемастером и талантливым электриком, талантливым настолько, что даже сейчас в его услугах нуждались слишком многие, ведь только Серёга мог практически из ничего собрать и запустить в работу добротный и простой генератор, будь-то велосипед, ветряк, фонарик с ручным приводом, да хоть крыса в колесе. Серёга, казалось, из всего способен был выжать несколько ампер. Второй же страстью Серёги был бокс. Спорт, в котором Серёга оставил все свои страхи, мысли и желания. Неизвестно, что так повлияло на него, конец того мира или отчаянно-жертвенная любовь к кулачному противостоянию. Серёга был человек странный, молчаливый и до неприличия упрямый. Именно он первый принял сигнал из Адмиралтейства, принял буквально, принял и… пришёл.
Мичман вымыл лицо, поставил чайник, окинул взором незнакомцев, многозначительно посмотрел на Алексея. Несколько фотографий над письменным столом привлекли внимание Бориса и профессора. В добротных рамках под стеклом висели изображения каких-то людей, семья, двое детей, молодой мужчина в морской форме, на другой стене - он же, только с усами и в чёрно-белом качестве, природа, морские пейзажи.
- Ваша семья? – осторожно поинтересовался профессор.
- Да, - мичман подошёл, будто ожидал этот вопрос. – Жена, дочь, сын… - и, словно стараясь опередить возможный вопрос, продолжил, - жена с дочерью живут на «Балтийской», сын служит.
- Вы с «Балтийской»?
- Нет. Жена с дочерью там живут. Мне с ними трудно, я здесь привык.
- Забрать их сюда не пытались?
- О, нет! – на мгновение о чём-то задумавшись, мичман опустил взгляд, улыбнулся. – Флот - привилегия мужчин! Вот сын - другое дело, а бабам здесь точно делать нечего.
- А сын далеко?
- Далеко. Тихоокеанский флот, тоже подводник.
Чайник еле слышно издал прерывистый свист и пустил пар носиком. Мичман разложил на столе карту, поставил кружки, терпеливо дождался, когда гости рассядутся, после чего вновь, не обращая ни на кого внимания, заговорил с Алексеем:
- А меня ведь недавно обидели, - он расстегнул свой затёртый бушлат.
- Кто посмел? – не скрывая иронии, спросил Лёха.
- Скажу кто, будешь смеяться, - Саныч многозначительно окинул взором сидящих напротив Бориса с профессором. – Одна гнида. Крец, знаешь такого?
Профессор хотел что-то сказать, но строгий взгляд и еле заметный жест Алексея заставили его сдержаться.
- Ух, ты! – Лёха постарался отвлечь мичмана на себя. – Деяние, совершённое известным лицом. Уже проще. И что же он натворил, этот Крец?
- Понимаешь, Лёш, - продолжил мичман, - Серёга разработал уникальную схему, изобрёл, можно сказать, уникальный аппарат. Систему электрообеспечения, работающую исключительно на солнечной энергии. Я даже достал для этого несколько солнечных батарей! Представляешь? И эта мразь, Крец, мне их продал. Втёрся в доверие, узнал, где я их установлю и спёр. Представляешь? Спёр у меня! Скотина! Встретишь его, передай от меня ему маслину меж глаз!
- Как спёр? Зачем?
- Ну, как - это долгая история, а вот зачем, тут уже любопытнее. Увидел он мои потуги в выращивании некоторых растений при помощи ламп дневного света, ну, и задумал себе что-то. Прослышал я, что какой-то ботаник с «Василеостровской» то ли продал, то ли отдал за долги ему лабораторию.
- За долги? – перебил, не сдержавшись, профессор, его глаза молниеносно пыхнули яростным блеском. - Прям так и сказал? За долги?
- Деталей не знаю, так люди сказали, челноки. Основательно, видать, к делу подходит, гадёныш, на широкую ногу бизнес развернуть хочет. Как узнал, что у нас с Серёгой всё получилось, так в скорости пришёл, и батареи назад клянчить начал. Я отказал, а через пару дней несколько человек, судя по следам, минимум четверо, отравив тварей, проникли на крышу и похитили всё оборудование. Хорошо хоть твари переболели, перемучились, но выжили, хоть это радует, а то ведь жалко, существа неплохие, своенравные.
Засиживаться у мичмана времени не было, все прекрасно понимали, что дорога каждая минута. На всё про всё максимум три - четыре часа. Если план Дмитрия провалится, то Алексей, Борис и профессор должны будут сделать то, что по каким-то причинам не удалось группе Самарцева, а опоздание вообще может привести уже их самих в неминуемую засаду.