- Ты прав, - обернувшись, сказал ему Лёха.
- В чём? – вздрогнул Борис. - В чём прав?
- Ты о чём? – рассмеялся в ответ Алексей.
- Ну, в чём я прав?
- А, - махнул рукой Лёха и отвернулся.
«Странно, - мысленно возмутился Борис, - очень странно. А что, если идущий влюблён? Идущий вообще может любить? И как…»
- Вставай! – вдруг последовало несколько лёгких толчков от профессора. - Вставай, Борис, ты что там, заснул?
Борис лениво отмахнулся, мутное марево за стеклом окуляров мгновенно растворилось, оковы сна опали подобно осенней листве, и лишь глухим давящим эхом в затылке отозвалась тупая боль усталости.
Беспощадно пиная загнанное на мелководье мыло, Алексей отсчитал несколько шагов, остановился, достал из кармана заранее приготовленный лоскут, слегка надорвал его и повязал на кабель:
- Вот это - метка! – крикнул он и, убедившись, что все услышали, подбросил за лямки свой рюкзак, махнул мичману и, громко чавкая ботинками по грязи, направился к скважине. Группа последовала за ним. Под удаляющееся урчание моторной лодки «идущий по канату» неутомимо вёл группу «просто людей».
После всего пережитого Виктория больше не выглядела столь беспечной как прежде, каждое неловкое бряцанье, будь то оружия или просто содержимого рюкзаков, заставляло её вздрагивать и испуганно озираться. Весь путь к скважине, казалось, длился вечность. Вид тяжело дышащего профессора непроизвольно отзывался усталостью и у идущего позади Бориса. Лениво волоча облипшие грязью ноги, вминая каждый шаг в чернеющее тесто грязи, тот, глубоко провалившись в размышления, вспоминал свой нежданный короткий мистический сон. Его сознание было рассеяно, взгляд отрешён, а сердце… Сердце колотилось так быстро, что казалось, вот-вот выскочит и побежит перед ним, поскачет, помчится к ней, к рыжей, беззащитной, красивой. «Испытание канатом, - пришло в голову. - Ты или идёшь, или кто-то идёт вместо тебя».
У самой скважины Алексей быстро распределил очерёдность и обязанности каждого. Первый, естественно, он, за ним профессор, следом Виктория на верёвке, замыкающий Борис. Идея с верёвкой пришла сама собой, даже сейчас Алексей воспринимал Викторию всего лишь балластом, грузом, который нужно доставить. Без лишних сантиментов он снова обратился к рыжей:
- Что бы ни случилось, не бойся. Сзади будет Борис, если что-то случится, он вытащит тебя обратно. Если же просто не сможешь ползти – профессор или я вытащим тебя вот за это, - он лично проверил узел верёвки на поясе Виктории и, улыбнувшись, добавил, - самое страшное уже позади.
Конечно же, Алексей был не из тех, кто станет утешать или успокаивать, но сказанное им произвело на рыжую должный эффект, она довольно кивнула и виновато опустила глаза. Алексей всегда говорил твёрдо, в какой-то степени даже грубо, но за всей этой твёрдостью, грубостью всегда стояли нерушимые железобетонные взгляды, хладнокровный расчёт и неоспоримая целесообразность.
В скважину он нырнул первым. Лишь рифлёные подошвы его ботинок блеснули в лучах фонарей своим мокрым блеском и скрылись в пугающей теснотой норе. Словно в ледяную прорубь скользнуло его тело в узкий лаз, быстро, без раздумий, без сомнений. Чуть погодя, недовольно осмотревшись, следом нырнул и профессор, Борису же пришлось подсадить Викторию и только после проследовать за ней. Пытаясь отвлечься, Виктория часто оборачивалась к Борису, пытаясь разглядеть, как он ползёт, её неумелые движения поначалу даже смешили Бориса, но уже к середине пути, где скважина заметно сужалась, она перестала оборачиваться и пыталась разглядеть уже заметно удалившегося профессора. Ползла она медленно, передвигаясь в основном на боку, сломанная рука заметно сковывала её движения, но держалась она на удивление мужественно, и теснота лаза не производила на неё столь пугающего и отвратительного впечатления, которое обрушилось на Бориса всей своей беспощадной мощью несколько ранее.
В коммуникационной нише действительно был обнаружен труп неизвестного мужчины. Его согнутое пополам тело закрывало собой запретный лаз, ноги в изорванных лохмотьях были поджаты в коленях, а руки разбросаны в стороны. Небольшое пятно застывшей крови на почве чернело, отливая рубиновым глянцем. Алексей быстро привязал труп за ноги и, дождавшись профессора, оттащил в центр ниши. Труп был без головы. Идеально ровный срез, ни капли крови.
- Забавно, - пробормотал Алексей и вопрошающе посмотрел на профессора.
- Это н-не я, - с трудом переводя дыхание, негромко ответил тот.
- Да я знаю, - на мгновение задумавшись, ответил Лёха. - В том-то и дело, что знаю. О, а вот и мои портянки, - вдруг выкрикнул он, - смотри, Иваныч, в моих портянках, гад! Вот кто метки воровал. У, ворюга! – Алексей машинально замахнулся рукой, но бить не стал, а как хотелось двинуть, влепить что есть мочи, пусть мертвецу, пусть обезглавленному, но влепить, отомстить хоть немного. - Ну, возьми ты по-человечески, оставь записку, что мол так и так, нужны шмотки, разве я не оставил бы что-нибудь?