После переправы галоп кажется спасением. Брюки неприятно липнут к коже, как и остальная одежда, на которую попали брызги. Кáта старается сосредоточиться на следовании в построении отряда и анализе местности, чтобы не думать о пробирающем холоде. Напрягая ноги и изредка приподнимаясь в седле, Бишоп сдерживает зябкую дрожь, разогреваясь простыми физическими упражнениями. Плащ хлёстко развивается на ветру практически всю дорогу, но час спустя полевой пейзаж сменяется лесным, и резкие порывы сглаживаются.
Отряд выходит на отмеченную свежими флажками дорогу и выезжает к поляне, на которой наскоро разбито несколько палаток группы, подчинённой Эрвину Смиту. Дункан в кратких выражениях приказывает следовать на северный край и привязывать лошадей. Кáта отпускает поводья и машинально тянется к наплечной сумке; достаёт блокнот с записями о местности квадрата, что их отряд объезжал добрые шесть часов. Текущая экспедиция была заявлена Шадисом попыткой составить новые карты неисследованных местностей: землю поделили на условные участки, раздали их командирам групп, а те, в свою очередь, поделили их между отрядами.
Бурун идёт следом за общим потоком, обходит поляну по краю, подбираясь к коню Арчибальда. Но вдруг Катрина, листающая блокнот, рассеянно улавливает обрывок беседы двух рядовых из отряда Смита:
— Да, говорят, в тех квадрантах всё было совсем плохо. Шадис как обычно не дал указа на разведку, только картирование. А там с десяток титанов: немудрено, что Мика потрепало, а тот отряд весь полёг…
— Не весь, — возражает хриплый голос. — Опять он выкарабкался в одиночку. Хоть и измотанный изрядно, честное слово… Слышал, что дело плохо: доктора же с центральными остались. Того и гляди помрёт дорóгой — как командор такое горожанам объявит? Леви же считают сильнейшим…
Слова превращаются в острые стрелы, пронзающие всё её существо. Кáта вздрагивает, будто снова проваливаясь в бурлящую реку с головой. Она оглядывается, желая убедиться, что рядом нет болтающих разведчиков и всё услышанное — просто игра ветра и шёпот листвы. Но глаза быстро выискивают говорящих, и за грудиной разливается всепоглощающая пустота, пульсирующая страхом. Тело Каты реагирует быстрее мыслей: Бишоп спрыгивает на землю и, вручив следовавшему перед ней Арчибальду поводья Буруна, опрометью летит к постовым солдатам.
— Что вы сказали? — запальчиво спрашивает, задыхаясь. — Что произошло со специальным отрядом?
Разведчики, доселе расслабленные, испуганно вытягиваются перед офицером. Корпулентный солдат в капюшоне, заходившийся соловьём обо всех новостях, нервно оправляет нагрудный ремень УПМ.
— Так это… командир объявлял недавно… — Катрина хмурится, пытаясь сфокусировать взгляд. Сердце набатом стучит в ушах. Она отчаянно сдерживается, чтобы не сорваться, начав требовать сиюминутного и чёткого ответа. По спине ползут непрошенные зябкие мурашки. Собеседник тем временем мнётся: — Вы что ж, не слышали? На местности было много титанов, весь отряд и полёг, кроме Леви…
“Кроме Леви…”
— Где он? — срывается с губ. Кáта тревожно сглатывает, давясь этим вопросом. Это самообман, однако ей так хочется услышать, будто раненых уже отправили с конвоем к центральному штабу, что расположился в заброшенном фермерском доме в середине пути до Стены; что они уже одной ногой в операционной, почти что в руках врачей, и бояться нечего. — Где капитан Леви?
Сослуживец указывает в сторону, Бишоп нехотя следует взглядом в этом направлении и где-то в горле застревает горестный стон.
— В повозке вместе с ранеными из отряда Закариаса…
Катрина срывается с места раньше, чем рядовой успевает договорить. Она уже увидела Мика, увидела запряжённый фургон и, что самое главное — Эрвина, раздающего распоряжения. Ветер срывает с неё капюшон и дождь хлёсткой россыпью касается лица. Кáта старательно утирается рукавом рубахи, надеясь, что влага, оставшаяся на ткани — это вода, а не непрошенные слёзы. Вклинившись перед Смитом, заглядывает за занавесь повозки.
— Осторожнее… — Эрвин чуть оттягивает её назад за локоть, но Катрина упрямо хватается за деревянный бортик, не поддаваясь.
— Леви? — грудной голос беспомощно ломается, не слыша ответа. Она заполошно оглядывается на Смита, и в зелёных глазах блестит растерянная опустошённость: — Эрвин, он?..
Командир устало кивает Мику, отпуская: