— Почему ты не назначаешь дату?
— Что? — я прикинулся дурачком. Может, он еще не знает.
— Почему? — прокричал он всего в нескольких дюймах от моего лица.
Я не мог совладать с собой, глядя ему прямо в лицо, и гнев в его взгляде сменился болью. Я не мог видеть, как ему больно.
— Я же говорил тебе, — пробормотал я, отводя взгляд в сторону. Это была не совсем ложь, скорее попытка уклониться от ответа.
— Херня, — прорычал он, снова толкая меня, пригвоздив к месту. Я снова посмотрел на него, и с каждым агрессивным толчком мой гнев лишь возрастал. — Я только что говорил с Дэниелом о том, чтобы он дал тебе отпуск для свадьбы.
Я открывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная из воды.
— Представь, каким дураком я себя почувствовал, когда он понятия не имел, о чем это я говорю.
Я колебался, злясь на себя за то, что солгал, и смущался из-за причин, по которым я изначально солгал. Мои щеки вспыхнули, и это разозлило меня.
— Если ты не хотел чувствовать себя дураком, то не стоило этого выпытывать.
— Ты прав, — ответил он слишком спокойно. — Потому что мой гребаный жених должен был, блядь, сказать мне об этом.
Я не знал, что ответить. Не знал, что делать. Поэтому, я стоял молча, прижатый к двери, стиснув зубы, и ждал, когда он просто положит всему этому конец.
Джейку не понравилось мое молчание, и он шагнул всего на несколько дюймов от меня, глядя мне прямо в лицо, не скрывая ни капли своего разочарования.
— Так какого хрена ты до сих пор не назначил дату? И на этот раз постарайся быть честным, — его снисходительный тон задел меня за живое, потому что он точно знал, как сильно это меня разозлит — он знал, что быстрее всего выводит меня из себя, и когда кто-то говорит со мной как с ребенком, это раздражает меня.
Я оттолкнул его, пытаясь отстоять свои позиции в этой безнадежной битве.
— Почему бы тебе не отойти от меня?
— Не меняй тему, Джексон.
Запустив руку в волосы, я ухватился за пряди и потянул, желая избавиться от внутренней боли.
— Иисус, — сказал я своим собственным насмешливым тоном. — Ты вытащил меня оттуда, как нашкодившего ребенка, которого собираются отшлепать.
— Это можно устроить.
Обычно я отвечал на это «да, черт возьми» и боролся с желанием перегнуть его через диван и отшлепать по заднице, пока бы трахал его. Но на этот раз я знал, что это не шутка, и бросил в его сторону свирепый взгляд.
Он дышал все тяжелее, его кулаки сжимались и разжимались, и я знал, что у меня есть секунды до того, как он сорвется. Но я был недостаточно быстр.
— Просто скажи мне, блядь! — взревел он.
Я никогда не слышал, чтобы он так громко кричал от злости, но не его гнев разрушил меня. По надломленному его голосу в конце я понял, какую сильную боль я ему причинил.
Мой разум лихорадочно искал выход из положения, чтобы не признавать свои причины, но в итоге я решил, что лучше буду смущен, чем еще сильнее обижу этого человека.
Я развел руками и повысил голос.
— Потому что я не могу позволить себе эту свадьбу. — Я подошел к нему, и теперь, когда дамба прорвалась, слова хлынули нескончаемым потоком. — Я надрываю задницу, чтобы скопить хоть какие-то деньги. — Настала моя очередь толкнуть его, у меня защипало в глазах. — Ради твоего шикарного места. — Толчок. — Ради твоих изысканных тортов. — Толчок. — Ради твоих шикарных цветов. — Последний толчок, и его зад ударяется о спинку дивана. — Я, сука, не могу себе этого позволить.
Джейк открыл рот, но я еще не закончил. Я шагнул к нему, оказавшись прямо у него перед носом.
— И я не какая-нибудь содержанка, Джейк. Я не принимаю благотворительность.
— Думаешь, мне есть дело до всего этого? — спросил он, скривившись.
— Ты всегда так волнуешься из-за своей мамы. Я знаю, как сильно ты хотел пышную свадьбу с Кариной — в церкви, — а я не могу тебе этого дать.
Он прижался своей грудью к моей, отталкивая меня назад.
— Господи Иисусе, Джексон. Я бы прямо сейчас пошел в зал суда и женился на тебе. Мне насрать на свадьбу. — Он обхватил ладонями мое лицо, и впервые с тех пор, как мы вернулись домой, его взгляд смягчился, избавив меня от страха, который сжимал мою грудь. — Я забочусь о тебе. Я хочу тебя. Я люблю тебя.
Стон облегчения вырвался из моей груди и сорвался с моих губ. Это был мой последний аргумент — последний страх того, что он бросит меня. Я вытащил белый флаг. Он держал меня там, где хотел, и я любил его больше всего на свете, и мне нужно было напоминать себе, что он мой.
Я вцепился в его рубашку, чтобы удержать его на месте, и атаковал его рот. Поцелуй был агрессивным, жестким и отчаянным. Он ответил мне всем, на что был способен, его язык проник сквозь мои губы, чтобы переплестись с моим. Его руки оторвались от моего лица и потянулись расстегнуть ремень. Да, нам нужно быть обнаженными, кожа к коже. Я распахнул его рубашку и сорвал ее с плеч, затем перешел к брюкам.
— Назначь дату, — прошептал он мне в губы.
— Что?
— Сделай это. Дай мне это. — Слова были невнятными от мольбы и желания, его губы едва отрывались от моих, чтобы высказать свое требование.
Я туго соображал, и даже не смог бы сказать ему, какой сегодня день, не говоря уже о том, чтобы назначить дату свадьбы. Кроме того, причины для отсрочки все еще существовали.
— Нет.
Он зарычал и впился зубами в мои губы, стягивая штаны с моих бедер, прежде чем схватить мой член. Он сильно дернул меня, когда мы оба стянули брюки. Когда мы освободились от одежды, Джейк снова толкнул меня, заставляя обогнуть диван.