— А, понятно… Так вот, Летто, — опять потребовал внимания молодого человека Юрон.
— Да сер? — повернулся к нему молодой человек, немедленно изгоняя из сознания ворох нахлынувших на него предположений и догадок. Ведь его, после, скорее всего потащат на углубленное сканирование памяти и лучше, чтобы разум его был невинно чистым.
«Активирующая фраза — «Четвертая процедура», — было последним, что он изгнал из своего сознания.
***
Последнее время я только и делаю, что жалуюсь. То себе, то некоему эфемерному наблюдателю. Ты там меня слышишь? Мне плохо, пожалей меня. Не хочешь? Ну и правильно.
Огромную мощь нытья и жалоб я осознал где-то лет в двенадцать. Наверное, подсмотрел у матери.
Так вот, зарядив жалобник на предмет того, какие все мальчики во дворе классные и как их любят родители, а я один как лох без велосипеда, где-то через полгода желаемый велосипед я получил.
О боже! Оно работает…
Следующим на очереди оказался дед. У деда в сейфе лежал наградной пистолет ТТ и снятый с трупа какого-то особо вредного немецкого генерала Вальтер. Того генерала дед сам удавил, точнее взорвал, но суть не в этом, а в том, что до упомянутого оружия я жаждал своими маленькими ручонками добраться. И обязательно так, чтобы с патронами и чтобы со знакомыми мальчишками пострелять за городом по бутылкам. Это позже я узнал, что для исполнения мужской мечты всего-то и надо что взять лопату и пойти с ней в лес, туда, где гремели жестокие бои ВОВ, но сейчас жалобы казались единственным рабочим вариантом.
Увы, не на того нарвался.
На мои осторожные намёки, что у Васи есть кортик, а у меня ничего такого нет и что Васю, Петю и Машу дедушки с бабушками очень любят, а меня не пойми что, дед, хитро улыбаясь, задал простой и предельно подлый для двенадцатилетнего парня вопрос:
«А что ты делаешь, чтобы это исправить?»
Сволочь морщинистая, как же я ему благодарен. Частенько задавая данный вопрос себе, я отучил себя жаловаться, а задавая его другим, я сильно сократил круг своего общения. Нытики от данного вопроса разбегаются как мухи от дихлофоса, главное уметь его правильно поставить.
И так, что я делаю сейчас, чтобы исправить моё текущее положение?
Правильно, жалуюсь…
А что мне, блин, ещё остаётся? Несколько часов назад надо мной совершили четвёртую процедуру. А может не часов, может суток. Помните того киномеханика, который крутит проектор моего мыслительного процесса. Так вот, он опять напился и засыпает на работе, отчего иногда отключаюсь и я.
И всё же моё положение разительно изменилось. До этого я ощущал себя куском говна, который периодически засовывают в духовку, а после опять бросают в ведро с водой. Сейчас же я чувствую себя пешкой. Да, мной походят и меня выбросят, однако, походят очень серьёзные игроки и сожжёт эта пешка весьма крупную фигуру.
Помните, я описывал вам процедуру?
Ага, сначала в моё тело проникает бесчисленное количество трубочек-насосов, а после… После очень хочется сдохнуть. Сегодня всё началось ровно так. Проникновение в тело чего-то постороннего, прорыв неких телесных барьеров, океан боли и страданий. Однако далее что-то пошло не так… Точнее очень даже так.
«Я» отделился от своего агонизирующего тела, из которого безжалостно выкачивали жизненную и ментальную энергию. И нет, я не оказался вне его, я именно отстранился находясь внутри. Тело стало словно чужим, посторонним. Да ему плохо, да оно дергается и кричит от боли, а мне то что. Я тут в сторонке стою, отдыхаю…
Шиза, придя наконец в себя от свалившегося на нас счастья, потрудилась разъяснить:
<Благословение богини Амертис оберегает ваши сознание и душу>
Спасибо камрад богиня, с меня цветы, мороженное и шампанское. Если встретимся конечно.
А после зашевелился «Он». Шиза молчала, но я чувствовал, как этот парень за мной наблюдает и что-то обдумывает. Всегда считал, что анус у меня один — физический. Оказалось, что есть ещё и ментальный, так как он в этот момент очень сильно сжался.
Собственно, вот так, без пяти минут замечательно, и прошла четвёртая процедура.
Так чем же я недоволен?
Да тем, что потерю энергии никто не отменял. Несите уже свой элирум и поите меня им!
Боже, ну как же тяжко. Я не то что пошевелиться, я даже думать нормально не могу.
Вот так, в блужданиях между сном и полуявью, тянулось это унылое время.
Дайте элирума. Мне ведь недолго осталось, и я хочу провести оставшееся время максимально осознанно.