<<Слышь, старик, а он не врёт?>> — обратился гном к обладателю глубокого голоса.
<<В словах его нет лжи, более того, я видел его страдания воочию>>
<<Хм… Стой, как это воочию?>> — опережая мой вопрос, удивился гном.
<<Ты забыл с кем общаешься? Я старший жрец богини Амертис. Каждый раз засыпая, я могу по желанию покидать своё тело и бестелесным образом исследовать мир вокруг себя>>
Вот так поворот. Эй и я тоже так хочу!
— «Так может вы знаете, как нам отсюда выбраться?» — интересуюсь я.
В моей разогнанной элирумом светлой головушке уже не только сложилось дважды два, но и посчиталось средней сложности математическое уравнение. Выводы просты, обладатель глубокого спокойного голоса лидер почитающей светлых богов религиозной организации. Именно о нём после первой процедуры мне недвусмысленно рассказал непонятный голос. Но это, собственно, не выводы, это скорее вводные. Выводы же следующие, он мне не враг и именно за ним сюда придут «спасатели».
Чуть подумав над заданным мной вопросом, старик ответил:
<<Я знаю в этом комплексе каждый закоулок, всех работников и расписание смен. И именно на основе данных знаний, я вынужден заявить, на текущий момент возможности сбежать у нас нет>>
Печально. Ладно, следующий вопрос.
— «Хорошо, тогда задам второй вопрос: этому рыжебородому грубияну можно доверять?»
<<Слышь, мелкий!?>> — немедленно возмутился гном.
Вопрос, похоже, непростой, так как старик глубоко задумался. И он не то, что сомневается, всё сложнее. Наконец, я получаю неоднозначный ответ:
<<Нет наверно большего врага Империи чем Гром, сын Драма. И если бы я был гномом, я бы добавил ещё, что нет более честного и благородного гнома. Но я человек… Человек, который немало знает о его нелёгкой судьбе>>
Сказанное какое-то время обдумывали все участники «мозговой конференции».
Молчание прервал гном:
<<Если ты намекаешь, что я ради собственного живота сдам вас администрации этого дерьмового места, то это очень обидный намёк старик…>> — в ответе прозвучала тяжесть и отсутствующая до этого серьёзность.
Вздохнув, Глава культа обратился ко мне:
<<Признаться, за последние десять лет мне здесь «слегка» надоело. Также не лишним будет сказать, что кроме навыков целительства и разведки от меня вряд ли будет какая-то польза. А вот достопочтенный Гром, как я знаю, даже в текущем своём положении… Впрочем, буду краток: взгляни, многие ли из здешних узников носят на своих руках и ногах кандалы?>>
Вопрос довольно очевидный, ведь огляделся я до этого неплохо, отчего уверенно могу сказать, что по крайней мере на ближайших ко мне узниках какие-либо ограничивающие движения оковы отсутствуют. Понимая, что собеседник затронул тему не просто так, я более вдумчиво изучаю находящегося метрах в двадцати пяти от меня гнома. Тот, не забыв изобразить на лице свою неповторимую ухмылку, поднимает перед собой свои мускулистые руки.
Мать моя женщина, да земные культуристы в сравнении с ним унылые доходяги, ибо приглядевшись повнимательнее, я понимаю, что руки у названного Грома имеют вполне определённую специализацию — накручивать из ломов красивые бантики. И руки эти сковывают даже не кандалы, а сделанные из чего-то похожего на чёрный камень колодки.
<<Магические, — гордо хвастается гном. — Они парализуют меня, если кому-то надо зайти в мою камеру>>
Нашёл чем хвастаться блин.
Но вообще колодки любопытные. На вид никаких петель и замков на них нет.
— «Слушай, — приходит мне в голову внезапная догадка, — а если из этих колодок убрать всю магию, что с ними будет?»
<<Это предмет Лабиринта, он никогда не разряжается, — мрачно ответил гном, после чего продублировал вопрос сам себе: — И правда, а если убрать? Да что что, разомкнутся и на пол упадут…>>
Чёрт, чего же ноги так разболелись, видать здешняя анестезия отпускает. Ну ничего, энтузиазм мой столь велик, что практически заглушает боль.
Ладно, к делу, похоже на магии в этом месте держится всё или почти всё, однако начинать надо не с этого. Обращаюсь к собеседникам:
— «У меня к вам серьезный разговор, но для начала предлагаю по-человечески представиться…»
Катарина отдыхала, хотя вернее будет сказать, что она отходила.
«Всё же неженское это занятие — тайные операции, — глядя на играющие в камине языки пламени, устало подумала она, после чего принялась рассуждать на любимую свою тему: