- Ты потерпи, слышишь? – зашептал Крис. – Это даже хорошо, что больно. Если бы не чувствовал ног, тогда было бы совсем херово. Вот, попей лучше.
И Хемсворт приставил к губам Тома пластиковую бутылку. Тот жадно пил, стараясь не пролить ни капли.
- А ты? – повернулся Том к Крису.
- А я не хочу, – соврал капитан и отставил бутылку в сторону.
Хиддлстон под его руками завозился, попытался отодвинуться, но Крис не пустил:
- Чего ты елозишь? Сиди смирно!
- От вас воняет псиной, Хемсворт, – заявил чертов эстет, как будто бы они находились не в гребаной шахте, заваленные камнями, а на светском рауте.
- Ну, знаешь! – обиделся Крис. – Я, видишь ли, немного вспотел, пока пробирался к тебе. От тебя, между прочим, тоже не розами пахнет!
И Крис втянул носом воздух. От Тома пахло пылью, бедой и немного карамелью. Крис улыбнулся, подумал: «Сладкий мой!», а вслух побоялся сказать — еще без языка останешься. И Хемсворт понес какую-то чушь, просто чтобы не молчать, потому что когда молчишь, то совсем страшно. Он рассказывал Тому о доме. О том, как у его отца было ранчо. Об овцах, что они разводили. О том, как нравилось маленькому Крису ездить на выгоны вместе с овчарами. И как однажды он заплутал в редком леске, что рос вдоль границы их участка. Тогда ему тоже было страшно. Но отец нашел Криса. Долго ругал потом, но Крис видел — на самом деле отец не сердится, а кричит, потому что сам за Криса испугался.
- Эй! Ты что затих? – прервал Крис свой рассказ. – Уснул, что ли?
- Уснешь тут, – вновь завозился Том под его руками, – я и не думал, что Вы такой балабол, Хемсворт.
- Слушай, – вдруг смутился Крис. Не хотел он спрашивать: не то время, да и место неподходящее. Но когда еще останешься с Хиддлсом вот так, наедине, да чтобы прижимался к Крисовой груди доверчиво, чтобы обхватывал своими пальцами Крисовы предплечья, как будто держался. За него, Криса, держался. Поэтому Хемсворт и решился спросить:
- Послушай, Том…. Ты….ты это. Вернее, я хотел не то….в общем…
- Хемсворт, вы вроде минутой назад вполне могли связно выражать мысли, – Крис не видел, скорее почувствовал, как противный змееныш сморщил свой остренький носик.
- Я хотел спросить. Я правда тебе так неприятен?
Повисла долгая пауза. Крису даже показалось, что он слышит, как щелкают шестеренки в до фига замороченной башке его карамельки. Наконец, тот на что-то решился.
- Вовсе нет, – услышал Крис. Тихим шепотом, как будто Том боялся своего ответа.
- Что? Правда? – растянул Крис улыбку от уха до уха.
- Кривда! – и его личное проклятие опять попыталось отстраниться. Но Крис не пустил. Никто во всем свете не мог бы сейчас вырвать Хиддлстона из лап Хемсворта, не после того, как тот признался….да ни в чем он не признался, но Крису и этого было достаточно.
А Том как будто решил окончательно выбить почву у Криса из под ног. Потому что так же тихо попросил:
- Наклонись!
И Крис чуть склонил голову. Осмелев, взял лицо Тома в ладони, погладил большими пальцами острые скулы.
- Том! Том! – как завороженный, повторял Хемсворт. – Мой Том!
И коснулся губами губ. Робко. Как будто в первый раз. Как будто пацан-несмышленыш, который не знает, чего, куда и зачем. Коснулся губ — и тут же оторвался. С этой змеюки станет — еще ужалит. Но Том поднял руку, обхватил Криса за затылок и поцеловал сам. Так же несмело, как будто пробовал на вкус. Да только Крис опять смутился — какой там вкус, когда земля во рту от того, что завалы разгребал. Да у Тома у самого губы в песке. А все равно сладко. Все равно нежно. Все равно, сквозь пыль и усталость, сквозь боль и страх пробивается карамельная сладость. Крис бы полжизни отдал, чтобы остальную половину сидеть вот так. С Томом в объятьях. Чтобы держать его лицо в ладонях. Чтобы каждый миллиметр кожи поцелуями покрыть.
Но его беспокойное счастье все-таки вырвалось из рук.
- Крис! Смотри! – и Хиддлстон показал пальцем куда-то вправо.
- Ну, что еще? – Хемсворт нехотя повернул голову туда, куда показывал Том. На его взгляд, ничего интересного там не было — одна порода. Лучше он на Тома будет смотреть.
- Ну, ты что, ослеп? – не унимался Том. – Вон же! Сможешь подойти ближе, я не могу подняться.
И Крис увидел, как сквозь породу слабо пробивается тонкий луч света.
- Там выход, Том! – обрадовался капитан. – Совсем близко! Ты побудь пока один, ладно? Я попробую разобрать камни.
- Не смей, Хемсворт! – приказал подполковник.
Тот непонимающе уставился на Тома.
- Там выход. Понимаешь, что это значит?
Крис покачал головой.
- Что ты за дурень такой? – досадливо прикусил Том тонкую губу. – Нас заводят в шахту оттуда, так? – и он показал рукой туда, откуда приполз Крис: – там внутренний периметр. Полно охраны. Все настороже.
- Ну, так! – кивнул Крис, соглашаясь.
- А там, с противоположной стороны склона — внешний периметр. Охраны меньше. Соображаешь?
Крис завис, переваривая информацию.
- Поэтому, пока мы не будем готовы, никто не должен знать о том, что за стеной, возможно, выход на внешний периметр, – продолжил Хиддлстон.
- Все-таки есть у тебя в башке мозги, карамелька! – И Крис попытался еще раз поцеловать Тома. Но тот — вредная змеюка – отпихнул Хемсворта.
====== Часть 6 ======
Том так мало видел в своей жизни отца, так недолго с ним общался, что даже короткое появление его в своих снах считал благословением, жадно пытаясь наверстать упущенное, стараясь не проморгать детали и ни в коем случае не забыть ничего. Он прекрасно осознавал, что это было не что иное, как игра собственного воображения, но жизнь не представила ему альтернативы. И сейчас фантомная возможность просто так гонять с отцом в футбол, как Том мечтал в детстве, казалась ему наивысшим счастьем. А потом отец внезапно исчез, оставив его совершенно одного на огромном футбольном поле. Том чуть не завыл от тоски и отчаяния и непременно бы так и сделал, если бы взгляд не зацепился за другую размытую фигуру. По мере приближения силуэт обретал все более яркие очертания. Том только распахнул в неверии глаза – это был чертов Хемсворт, пасший своих чертовых овец на его футбольном поле! Хотелось возмутиться, прогнать его из своего сна, но тот излучал всем собой такое спокойствие и умиротворение, так открыто улыбался, не забывая при этом зорко следить за своим стадом, что Том невольно улыбнулся ему в ответ.
Может быть, именно поэтому пробуждение оказалось не болезненным, учитывая полученные в завале травмы. А может, и тюремные обезболивающие сыграли свою роль и вызвали у него столь абсурдные видения.
Том только полными лёгкими вдохнул чистый воздух – после пыльной удушающей шахты он казался настоящим блаженством. Боли действительно не было, но и своё тело он почти не чувствовал – на лекарства в тюремной больнице не скупились. Вот только левую руку словно сдавило прессом. Бросив быстрый взгляд вниз, Томас даже не удивился, когда обнаружил, что из его конечности прилипчивый Хемсворт сделал себе подушку. Тот тоже был одет в больничную робу, и Хиддлстон нахмурился – насколько он помнил, никаких травм капитан не получал. И что за привычка использовать его в качестве подушки? Словно почувствовав пристальный взгляд, Хемсворт всхрапнул и открыл глаза, погладил спрессованную им же руку и, заметив, что её обладатель в сознании, расплылся в той самой обезоруживающей улыбке из Томова сна.
- Привет, – и Хемсворт окинул Тома тревожным взглядом.
Том только кивнул в ответ и попытался приподняться.
- Ты чего? – возмутился капитан, прижимая его за плечи к кровати. – Тебе нельзя сейчас двигаться!
А на вопросительный взгляд только развел руками.
- Множественные ушибы и кислородное голодание, но, самое главное, внутренние органы не повреждены! И даже кости не сломаны, вывернулся настоящей змеюкой, – опять просиял своей широкой улыбкой Хемсворт.
- Веский повод для веселья, – буркнул про себя Том, указывая рукой на облачение самого Криса.
- Это? Ну я тоже всяким надышался, лысый мудак хотел меня сразу в карцер, а военный врач сказал, что надо подлечиться, а то это нарушение прав военнопленных. Представляешь себе, они тут, оказывается, о наших правах думают, – раздосадовано произнёс Крис. – Как ты себя чувствуешь?