И Хемсворт зло посмотрел на немного растерянного сейчас Хиддлстона.
- Слушайте, Хемсворт, – прокашлявшись, начал Томас отповедь, – во-первых, как вы посмели думать обо мне в таком ключе? А во-вторых, я уже говорил вам, что тут везде камеры. Хотите устроить шоу для охранников?
- Да плевать на них, Том! – и Крис опять потянулся к Хиддлстону.
Но тут, будто услышав их разговор, в палату вошел медбрат в сопровождении двоих сотрудников охраны.
- Процедуры, заключенный номер пятьдесят пятнадцать! – объявил медик и поставил на тумбочку возле кровати Тома лоток со шприцами.
Охранники встали по обе стороны от кровати Хиддлстона. Один направил автомат на Криса, второй на Тома. Почему-то — и Хемсворт никак не мог взять в толк, почему именно – их не приковывали к кроватям наручниками, а ведь он сам наверняка бы так и сделал. Зато когда врачи заходили к ним с Томом, охрана тут же брала заключенных на прицел.
- Я тоже могу делать уколы! – сообщил вошедшим Крис. – Слушай, брат, дай мне шприц, я вколю ему…..
- На койку, заключенный номер пятьдесят двадцать восемь! – рявкнул охранник.
Крис уселся на кровать и тут же принялся тянуть шею, пытаясь разглядеть, как происходит процесс постановки укола в нежную задницу его карамельки. Но гребаный медбрат своей толстой тушкой заслонял Крису весь обзор.
Когда с уколами было покончено, и посторонние покинули палату, Крис снова переместился поближе к Хиддлстону.
- Вы опять, Хемсворт? – поморщился подполковник.
- Не гони, Том! – попросил Крис. – Завтра меня отведут в карцер. Дай хоть налюбоваться на тебя.
- Черт с вами! – махнул рукой Томас, проваливаясь в сон — после лекарств он всегда крепко засыпал.
- Спи, чудо! – не встречая препятствий, Крис вновь погладил Томовы пальцы.
Том проснулся, когда серый рассвет только-только вползал в палату сквозь небольшое, забранное решеткой окошко почти под самым потолком. В палате-камере не было часов, но Том привык доверять своему внутреннему хронометру. И судя по его показаниям, сейчас было чуть более четырех часов утра.
Конечно же, упрямый Хемсворт обнаружился тут же, мирно посапывающим на Томовой ладони, как на подушке.
- Крис! – негромко позвал Том.
Тот вскинулся, часто-часто заморгал, зевнул, потянулся, отгоняя сон.
- Хемсворт, вы можете хотя бы для разнообразия поспать в собственной постели?
- Нет! – честно признался так приятно разбуженный Крис и уставился на Тома.
Сейчас, в предрассветных сумерках, лицо Хиддлстона казалось австралийцу как-то по особенному красивым. Как будто на черно-белой фотографии, где контуры всегда четче, а изображение правдивее.
- Какой ты! – выдохнул Крис и потянулся рукой к Томасу, коснулся высокого лба, отвел назад упавшие на лоб кудряшки.
- Перестаньте, Хемсворт! – тут же недовольно зашипел Том, подался назад, уходя от прикосновений, сел на подушке, пытаясь не обращать внимания на тут же начавшееся головокружение.
Но Крис только ближе пододвинулся. Совсем близко. Обжег дыханием.
- Что… Что вы…, – запинаясь, произнес Том, когда пальцы Хемсворта развели в сторону воротник больничной пижамы и коснулись кожи на впадинке в основании шеи, там, где встречались острые ключицы.
- Тише! Ну, что ты? – шептал Крис, другой рукой поглаживая Тома по плечу.
- Хемсворт! – дернулся под его руками Том, – Нашли время думать о всяких глупостях! Есть куда более серьезные вещи, о которых не мешало бы подумать!
- Тссс! – Охотник приложил указательный палец на губы Тома, запечатывая, заставляя замолкнуть.
- Можешь просто помолчать? – и с этими словами Крис поцеловал так волнующую его ямку в основании шеи. Том под его руками напрягся, как каменный стал, даже дышать перестал ненадолго.
- Просто помолчать, – повторил Крис, – не хочу думать ни о чем! – и еще один поцелуй. И еще. Лизнуть выступающую косточку, приласкать подушечкой пальцев. Подняться губами вверх по крепкой шее, чуть прикусить розовое ушко. Чтобы услышать в ответ тихий стон. Чтобы почувствовать легкое касание языка на запечатавшем губы пальце.
- Не хочу думать ни о чем, – опять повторил Крис, – не могу думать, когда ты рядом. Когда ты такой.
Том — змееныш! – в ответ весьма чувствительно куснул Крисов палец.
- Твою-то мать, Хиддлс, у меня крышу рвет от тебя!
И Крис, отбросив в сторону осторожность, впился губами в сладкий рот, смял тонкие губы, языком слизывая с них нежный карамельный вкус.
А Том опять застыл, замер, не пускал дальше, смотрел испуганно.
- Позволь мне, мой нежный! – умолял его Крис, нетерпеливо поглаживая острую скулу. – Впусти меня!
- Крис, я…. – почти простонал Том Хемсворту в губы. – Ох! Крииис! – это ловкие пальцы австралийца нырнули в ворот пижамы и несильно ущипнули горошинку соска.
Тома захлестывали ощущения. Никогда раньше его тело не отзывалось на ласки таким возмутительно сладким образом, как сейчас, когда он плавился под руками грубого австралийца. Это было непозволительно. Но до того восхитительно и так нужно, что Том лихорадочно пытался сообразить, хочет ли он оттолкнуть от себя Хемсворта или позволить себе хоть немного насладиться его ласками.
Но все решили за него.
- Заключенные! По койкам! – раздался в палате ровный механический голос, искаженный динамиками.
- Суки! – оскалился Хемсворт и только сильнее прижал к себе Тома, уткнулся носом в тонко пахнущую шею. – Суки! Не отдам!
Конечно же, охранников было двое, тех, которые ворвались в палату, когда поняли, что заключенные и не думают им подчиняться. И конечно же, их автоматы были заряжены. И направлены на Тома. Поэтому Крис спокойно дал пристегнуть себя за левую руку наручниками к изголовью кровати. Зато правая рука была на свободе. И Крис дал ей волю, надрачивая каменно стоящий член так, что уже через минуту он был готов к разрядке. И тогда — то ли ему почудилось, то ли правда было — но с соседней койки Том, повернувшись лицом к Крису, приказал:
- Кончайте, Хемсворт!
И как будто взорвались перед глазами белые звезды. И только сердце бешено стучало в груди, дыхание рвано рвалось наружу, словно два раза разобрал чертов тоннель, в котором они с Томом чуть было не оказались погребенными.
Том спал, когда утром Хемсворта уводили в карцер. Крис даже не оглянулся. Знал, что ему теперь на целых две недели хватит воспоминаний. А если не хватит — воображение подскажет.
- Записать вам отдельным файлом, сэр? – ехидно осведомилась сидящая рядом Гвен.
Картинка на планшете застыла на весьма будоражащей сцене, где двое заключённых, наплевав на все приличия и правила, сплелись в жарких объятьях.
- Почему вы раньше не прекратили это? – безразлично указав пальцем на планшет, осведомился ее собеседник. И не понять, чего в голосе больше: возмущения или недовольства.
- Парни из охраны немного застопорились, – хмыкнула Гвендолин, – связались с майором Спеллманом, и уже от него поступил приказ остудить разошедшегося Хемсворта, хотя мы думали, что...
- Ни слова больше! Запись удалить!
- Как прикажете, сэр! – браво козырнула Гвендолин.
- Эти Имперцы совершенно лишены приличий, – посетовал Норман.
Его собеседница только многозначительно хмыкнула.
- К слову о наших новых заключённых, я была бы не прочь прописать двухнедельный карцер и ещё одному типу.
- Кто отличился на сей раз? Младший Хемсворт?
- Нет, бывший разведчик с позывным «Атланта»
- Хотел сунуть нос дальше положенного?
- Почти. Представляешь, что он мне пытался втюхать, когда я была на перекличке?
Норман только бровь приподнял, выражая заинтересованность.
- Цветы! Причём пахнущие, как позавчерашние носки!
- Так тебя волнует только то, как они пахли? Думаю, в лагере для военнопленных небольшой выбор в плане цветов, – пришло время её собеседника гнусно усмехаться. Тем более это было отличным поводом перевести разговор на другую тему и стереть из головы картинку распластанного на кровати Хемсворта.
- Меня волнует, что эта вошь вообще могла допустить подобную мысль, как подарить мне цветы!
- Это же он вытащил тебя из обвалившейся шахты? – ехидная улыбка прочно прилипла к лицу.