Они отчаянно проигрывали Сопротивлению. Те действовали слаженно и без заминок, как отточенный механизм. Чётко выбили укрепленную линию, нацелив основные силы на позицию, где пытался командовать, а если точнее, спасти свою никчемную жизнь, принц Гарольд. И пока армия Империи ринулась спасать командующего, воспользовались суматохой и окончательно разнесли оборонительные силы. Даже сквозь застилающие глаза ненависть и жажду мести Крис не мог не отметить, что по коварству и дальновидности они были далеко позади от Командующего Сопротивления. Внутри что-то кольнуло, он до сих пор отказывался принимать тот факт, что этот выблядок Норман способен так виртуозно играть на чужом сознании. Заставляя людей непроизвольно делать то, чего он хочет сам. До этого подобное он видел только у Тома, когда тот без малейшего труда сподвиг заключённых в шахте поднять бунт, а они сами маленькой группкой под шумок унесли ноги со злополучных рудников.
Подстрелив особо наглых ублюдков, пытающихся достать Реннера, Крис выругался сквозь зубы и, не спуская глаз со своей добычи, подобрался, а вернее подкрался к ней ещё ближе. Он ждал этого, когда соперник, воодушевленный лёгкой победой, потеряет бдительность. Окружение вокруг Нормана ослабло, тот сам отделался от половины солдат, направляя их в сторону принца. Крису было похуй на Гарольда, он бы с удовольствием открутил ему голову, но даже долг перед Империей не смог бы его вынудить оставить свою охоту на Нормана и ринуться спасать зазнавшегося еблана. А вот рация, благим матом орущая голосом Реннера и отдающая команду отступать, была совсем некстати. Они просрали последний рубеж перед Столицей и уносили ноги, пытаясь спасти остатки армии, что, в общем-то, было закономерно. Но Крис сегодня не собирался бежать с поля, он либо сдохнет здесь, либо уйдёт, как победитель, с головой чертового Нормана в руках. Так удачно повернувшегося к нему спиной и раздающего приказы. Рацию пришлось отключить, чтобы вопли Реннера наперебой со звуками взрывов и выстрелов не отвлекали от главного. Пора было выбираться из укрытия. Он уложил свиту Командующего из троих бойцов одним выстрелом из встроенного в автомат гранатомета, задев ударной волной самого Нормана и приложив вдобавок автоматной очередью, отскочившей от броника. Что было для души, жаждущей кровожадной мести, очень кстати. Крису необходимо было взглянуть в глаза ублюдку, перед тем, как он свернет ему шею. Чтобы он сам видел лицо своего убийцы, осознавал, что это последние секунды в его паскудной жизни. Хемсворту было необходимо насладиться его страхом и отчаяньем. Приметив, как оглушенный ублюдок пытается приподняться, Крис пустился в бег, наплевав, что сам в общей суматохе может стать целью для шальной пули. Вломив приподнявшемуся Норману под ребра, окончательно выбив дыхалку и ещё раз приложив головой о землю, он почему-то дрожащими руками потянулся к шлему, буквально слыша, как бешено стучит кровь в висках. А потом потерял связь с реальностью. Он не пил сегодня, совершенно точно, ни сегодня, ни вчера и ни позавчера, пытаясь сохранить максимально чистый и ясный рассудок. Тогда почему его собственные глаза изменили ему и наблюдали картину, которую он не мог представить ни в одном из своих кошмарных снов? Ответный взгляд излучал неверие и чистое бешенство, фантомное ощущение, что его обладатель в любую секунду готов зубами вцепиться в шею, разрывая сухожилия и отравляя ядом, заставило онеметь тело. Несколько секунд перед тем, как Криса наконец накрыло осознание, показались вечностью. Том. Нет, не так. Гюрза, проклятая змея, которую он пригрел на своей груди. Которую взрастила Империя, вверив ей все свои помыслы и надежды. Желание убивать нисколько не убавилось, напротив, рука, вцепившаяся в шею, сжалась чуть сильнее, заставив противника... Противника? Любовника? Предателя?.. захрипеть и попытаться избавиться от навалившегося тела. Крис ослабил хватку, чудовище дернулось, одарив ещё одним полным ненависти взглядом, а потом закашлялось в хриплом злом смехе.
- Хемсворт, вечно ты не вовремя…
И Крис захлебнулся горечью. Как будто кислоты глотнул. И она полилась внутрь, выжигая все на своем пути, добралась до сердца, доверчивого, глупого сердца, которое с первой секунды встречи с мерзким гаденышем потянулось к нему. Сейчас Хемсворт как будто на самом деле почувствовал, как сжигает кислота все внутри, душу изъедает ядом, отравляет все, что и было Крисом. Оставляя после себя пепелище да обугленное сердце. Пустоту. Оболочку. Живой — живой ли? — манекен, которому одно и остается — убивать. То, что всегда хорошо получалось. Как оказалось, куда лучше получалось, чем любить.
Крис мотнул головой, стряхивая со лба и отросших волос капли пота, потер ладонью грудь — внутри жгло, болело. Криса ненадолго повело, но он удержался — не время сейчас корчиться от боли. Нужно разоружить подлого гада и тащить его к своим, пока еще есть возможность к отступлению. Тем более что к ним уже бежали солдаты Сопротивления. Увидели, суки, что Крис взял их командира.
Стреляя от бедра, даже не выцеливая — просто косил огнем – Крис смог отволочь обмякшее тело Хидд...Нормана — сознание он потерял, что ли? – к ближайшему брустверу, столкнул вниз, спрыгнул сам и тяжело привалился спиной к деревянному укреплению. Потянул руку к выключенной рации, хотел доложить коммандеру Реннеру о том, кто сейчас находится рядом с ним, да в последний момент одернул руку, словно обжегся. Мелькнула предательская мысль — не делай этого! Не докладывай! Отпусти! Это же Том — твой Том, который сидел, болтая ногами и вгрызаясь зубами в спелый яблочный бок, на ветке яблони, что росла у забора противной бабки, раздавая тебе ценные указания по поводу того, как этот самый забор чинить. Это же Том, который спас тебе жизнь, вмешавшись в гущу боя, когда ты как последний кретин ослушался приказ и поперся подсобить мелкому. Том, который плавился под твоими руками, когда ты ночи напролет изучал его гибкое тело, который целовал до одури, ласкал до исступления. Том, который все это время тебе врал. Каждую секунду, что был рядом — врал. И когда вставал с тобой плечом к плечу, прикрывая от огня, и когда доверчиво прижимался к тебе во сне, когда вы, утомленные любовью, засыпали под утро — тоже врал. Чертова змеюка! Он умудрился сбрехать даже собственной смертью!
Заслуживал ли Гюрза, чтобы Охотник позволил сейчас ему вывернуться? Мысли, казалось, не помещались у Криса в голове — противоречивые, они натыкались одна на одну. Только он хотел плюнуть, оставить бесчувственного Хиддл… Нормана! – поправлял он себя — в окопе, дать его солдатам шанс забрать своего командира, а самому вернуться в свой лагерь ни с чем, как тут же возникала противоположная ей, злая мысль — как можно отпустить Командующего Северо-Западным фронтом? Того, из-за которого войска Империи с позором отступают к Столице? Разве он, майор Хемсворт, ради этого проделал весь свой путь? Чтобы дать врагу уйти? Но если Крис доставит Тома в расположение Имперских войск, нетрудно догадаться, что того ждет. Уж если за нарушение приказа Хемсворта приговорили к расстрелу, то что же сделает суровое Имперское правосудие с предателем Родины? Сдать Тома — это все равно, что самому встать во главе расстрельной команды.
Дьявол! Так ничего и не решив, Охотник схватил лежащее без движение тело, поднял, прислонил к стене окопа, хорошенько тряхнул и еще для верности пару пощечин отвесил. Том в его руках дернулся, застонал, открыл глаза — мутные, какие-то неживые — Крис даже поежился, страшные это были глаза — и улыбнулся. Сука! Улыбнулся знакомой, родной улыбкой.