- Браво! – неуклюже, насколько позволяли скованные запястья, похлопал в ладоши Том. – Смит не мог придумать лучше, как подослать ко мне тебя. Какой там план? Я должен при виде тебя растечься лужицей и честно ответить на все их вопросы?
- Засунь свою честность себе в жопу, Хиддлс! – Крис откинулся на спинку стула. – Если ты, конечно, знаешь значение слова “честность”, лживый ты ублюдок!
Том внимательнее посмотрел на собеседника. После этой фразы вся напускная безразличность как будто стерлась с лица Охотника. И Том увидел перед собой бесконечно терзаемого сомнениями человека. Он видел покрасневшие от недосыпа глаза и искусанные губы, видел плохо подживающие сбитые костяшки пальцев. Том понимал — Крису тоже было хреново. Может, еще хуже, чем ему самому. В отличие от Хемсворта, Тома не мучили сомнения. Захотелось обнять — крепко-крепко, укутать его нежностью. Да только не поверит. Не после всего.
Том тряхнул головой, прогоняя этот ненужный порыв. Смит хорошо знал свое дело – самого нежного палача подослал к Тому. Да только не время для нежностей.
- Зачем ты пришел, Хемсворт? – нарушил молчание Хиддлстон.
- Мне тут дали вопросы — Крис кивком головы указал на лист бумаги. – Да только херня все это. Может, меня сейчас вышвырнут из этой комнаты, потому что я не собираюсь тебе их задавать.
- И не надо, – пожал плечами Том, – в моих ответах нет никакого смысла. Я же им говорил. Столицу мы возьмем, так или иначе. Имена своих агентов в рядах имперцев я не назову. Да и если бы даже назвал, наверняка их уже выдернули, и они сейчас в безопасном месте. Это только Императору Джеффри Второму плевать на своих солдат — нас с тобой из плена никто не собирался вытаскивать. Что там у тебя еще в списке? Количество вооружения, численность армии и прочее… Сопротивление сейчас значительно превосходит имперцев и в том, и в другом. Это очевидно. Генерал Джексон предложил Джеффри условия мирного договора. Это был бы лучший вариант в сложившейся ситуации. Он позволил бы сохранить жизни тем немногим людям, которые еще верны Императору.
- Можно подумать, тебя заботят чьи-то там жизни, – нахмурился Хемсворт.
- Я солдат, а не палач, Крис.
- И сколько наших солдат погибли потому, что ты сдал Сопротивленческим ублюдкам наши планы?
- Много, – кивнул головой Том. – На войне как на войне.
- Я мог бы пополнить их ряды пару дней назад.
- Мне докладывали, что ты ушел из армии. Работаешь с ветеранами. Я не ожидал увидеть тебя на поле боя.
- Какой сюрприз, Томми! Или ты не Том? Как тебя зовут-то? – усмехнулся Хемсворт.
- Том. Томас Уильям Хиддлстон. Я взял имя Нормана, своего настоящего отца, в качестве псевдонима, когда начинал работать на Сопротивление.
- Как тебя не просекли-то с самого начала? Ты же в разведке служил, твою подноготную должны были отследить до момента зачатия.
- Значит, так хорошо старались, – улыбнулся Том, – как ты меня вычислишь? Мне было пять лет, когда мать развелась с отцом. Она боялась, что из-за его работы на Сопротивление нам с ней может грозить опасность. Сменила место жительства, «потеряла документы», а когда восстанавливала, сунула пару сотен клерку, он и не записал в ее новый паспорт, что она когда-то была замужем. Потом встретила отчима, Уильяма Хиддлстона, тот официально усыновил меня.
- Где твоя мать сейчас?
- В безопасном месте, – коротко ответил Том.
- А Норман? Ну, твой отец.
- Мы встретились, когда меня первый раз послали за линию фронта. Сразу после окончания Академии.
- Он убедил тебя переметнуться?
- Нет. Он ни в чем меня не убеждал. Он показал мне, какой может быть жизнь в государстве, где к человеку относятся с уважением. Хотя, ему даже не пришлось особо стараться. Все и так было очевидно. Ты же там был.
- Был, – согласился Хемсворт, – только вот мне и в голову не пришла мысль предать своих.
- Ты предпочел быть преданным своими, – грустно улыбнулся Томас.
- Заткнись! – рыкнул Охотник. – Заткни свою лживую пасть, Гюрза!
- Ты уж определись, – усмехнулся Том, – заткнуться мне или говорить.
- Продолжай! – процедил Крис.
- Я начал работать на Сопротивление после смерти отца. Когда его похитили имперцы, пытали, а потом казнили. Один из солдат Сопротивления, что должны были охранять Нормана, оказывается, стучал имперцам. После смерти отца я вычислил мерзавца, поймал и отдал под суд как предателя. Тогда я понял, на чьей я стороне.
Крис молчал, только смотрел на Тома. И тот не мог понять, чего больше в этом взгляде — ненависти или понимания. И опять стало неуютно. Опять захотелось обнять. Теперь самому укутаться в теплые объятья Криса. Да так и остаться. И чтобы в груди опять расцвело то нежное, хрупкое, тот росток, что сейчас, едва живой, корчился от холода у Тома в груди.
- Почему ты не убил нас? – не выдержал Крис. – Тогда, у Макмиллана, ты мог бы нас всех положить. Почему оставил в живых?
- Не вижу смысла повторяться. Я солдат, а не убийца. Да к тому же нужно было до конца отыгрывать роль подполковника имперской разведки. Я должен был вернуться из плена и продолжить работу. Такой был план.
- Тогда чего из вертолета сиганул? – удивился Крис.
- Этого в планах не было, – опустил голову Том. – Сара… Сара была моей сводной сестрой. Глупая девчонка. Одна военная романтика в голове. Да ревность к отцу. Все ей казалось, что он любил ее недостаточно сильно. Все мне доставалось, блудному сыну. Да только это не так. Мы с отцом так и не стали родными. Нет! Я любил его. Скорее, уважал, как человека, который столько пользы принес людям, сколько мало кто.
- Я похоронил тебя, сука! – с трудом вырвал из себя Крис.
- Я попросил бы прощения, если бы в этом был хоть какой-то смысл, – тихо произнес Томас. – Если бы у меня был хоть малейший шанс, что ты меня простишь.
- Опять ты врешь, – усмехнулся Хемсворт.
- Я в жизни не был так правдив, Крис. Сейчас, когда меня раскрыли, и моя ложь всем очевидна, продолжать лгать нет никакого смысла. Да, я не тот, за кого себя выдавал. Я работал на вашего врага. Но в том, что касается тебя… в том, что касается нас, Крис... в этом не было ни капли лжи.
Хемсворт неверяще покачал головой, сжал в кулаки сложенные перед собой руки.
- Я устал, Крис, – признался Том, – притворяться устал тоже. Все, чего я хочу сейчас, это чтобы все как можно быстрее закончилось. Я не настолько наивен, чтобы думать о помиловании. Я знаю, вижу, что ради меня ты смог бы разобрать эту тюрьму по кирпичику, но я не имею права требовать у тебя даже стакан воды. Поэтому я просто прошу тебя — позволь мне вернуться в камеру. И не приходи больше. Бог мне свидетель, я хотел бы, чтобы все было иначе. У меня была Цель — положить конец насквозь лживому режиму Императора Джеффри Второго — да, пусть мои слова запишут те, кто нас слушает, мне скрывать уже нечего — так вот я хотел показать тебе эту Цель, чтобы мы не были по разные стороны баррикад. Но мне не удалось. Так бывает. Мне жаль. И не жаль в то же время. Потому что у меня был ты. А сейчас иди, Крис. Иди, и не возвращайся.
- Чудненько, – вдруг как будто невпопад произнес Крис.
Том уставился на него непонимающим взглядом.
- Чудненько — это пароль, – зашептал Крис, подскакивая со стула и опускаясь на корточки перед сидящим на привинченной табуретке Томом. – Сейчас ребята-техники вырубили камеры, таков был уговор.
- Я не понимаю, Крис…
- Тебе и не нужно, – торопился Хемсворт. Пяти обещанных минут было катастрофически мало. Пробежаться руками по волосам, нежно коснуться пальцем щеки. И только не тянуться губами к губам. Иначе правда его отсюда будут вытаскивать, да к тому же не факт, что без наручников.
- Вот, держи! – Крис достал из-за пазухи упаковку лекарств, тех самых, что купил для него Том в аптеке, когда они уходили от погони на территории Сопротивления. – Башка трещит небось после контузии? Да еще я тебя в окопе отметелил.
- Зачем, Крис? – выдохнул Том.
- Затем, что всю душу ты из меня вынул, сволочь такая! Я бы тебя отсюда забрал да сам лично пристрелил! Вот, держи еще, – и Крис протянул Тому плитку шоколада, – после резкого отказа от стимуляторов уровень сахара падает, тогда совсем херово. Съешь, только не торопись, растягивай. Не знаю, пустят ли меня еще к тебе.