– Послушай, Лиза! – Он вдруг быстро взял девушку за обе руки. – Я ведь избалован женским вниманием и часто для женщин был кумиром. Но ведь у тебя… это не то?
Его голос опустился до шепота, последнюю фразу он произнес так, словно умолял.
– Не то… – тихо ответила она. – И, ради бога, не заставляй себя говорить о прошлом. Я и так многое знаю… Мне все равно!.. Вернемся? Как твоя нога?
– Нет-нет, все хорошо. Мне нужно ходить.
Они вновь пошли по саду. Сергей несколько раз коротко поглядывал на девушку и думал: «Верно, газетчики вовсю раструбили историю с Вандой. А она, Лиза, читала…» На мгновение волна злости ударила в сердце: как же он не любил сейчас этих газетных пройдох, не щадивших ни чувств, ни репутации. Правда, раньше – да еще вчера! – он об этом не задумывался, его это не волновало. Только теперь…
Польская красавица Ванда Маличевска почти год жила с ним – в Москве, Санкт-Петербурге, Варшаве, Вене, Париже, Берлине… Аристократка, свободная европейская женщина, она гордилась тем, что она любовница знаменитого авиатора. Сергей предлагал ей обвенчаться, и она согласилась, но время долго не назначала. Однако газеты уже трубили об их будущем браке… Ванда приходила на летные поля во время полетов, и ее непременно фотографировали: смотрящую в небо, бегущую по полю к аэроплану, обнимающую своего жениха… А потом Ермошин попал аварию, разбил аэроплан.
Это случилось как раз на родине Ванды, в Варшаве. Он летал на французской машине, принадлежавшей миллионеру-предпринимателю Потапову. Потапов хорошо платил пилоту, рекламные и показательные полеты приносили ему огромные барыши. В тот день был сильный ветер, Сергей предупреждал организаторов полета об опасности. Но публики собралось очень много, билеты продавались дорого – ему пришлось взлететь… Никто не знает, как тяжело далось ему управление аэропланом. Сергей знал, что конструкция этой машины несовершенна. У него были свои идеи и свои разработки, в которые он вложил не только талант изобретателя, но и большой опыт практика. Но ни Потапов, ни другие предприниматели не хотели рисковать: зачем им аппарат неизвестной конструкции, если можно летать на готовых и проверенных аппаратах! У самого же Ермошина деньги были лишь на то, чтобы безбедно жить…
Когда он, с большим трудом проделав несколько фигур над варшавским летным полем, разворачивал самолет на посадку, налетел порыв ветра, потянул машину за крыло и бросил на землю. Ермошин отделался сильными ушибами, но машина разбилась. Потапов пришел в бешенство и тут же отказался от Ермошина, заявив, что нового аэроплана он ему не даст. В тот же вечер Ванда собрала свои вещи и уехала из гостиницы, где они жили.
– Знаешь, дорогой, – сказала она, – я не люблю неудачников.
Сергей тоже не любил неудачников. В трудную минуту в нем всегда пробуждалась спортивная злость. Через три дня со своим другом, немецким летчиком фон Даммлером, он уже был в Германии – на заводе Стиннеса, где производились предметы воздухоплавания и воздушные винты. С владельцем завода был подписан контракт: Ермошину предоставляются все условия для изготовления летательного аппарата его собственной конструкции. Он же потом в разных странах проведет столько показательных полетов, сколько будет нужно, чтобы вернуть вложенные средства.
Свою машину Сергей назвал «ЕР». Первые же полеты на ней прошли отлично – аэроплан был лучше тех, на которых Ермошин летал раньше. И публики он собирал столько, что вскоре уже мог рассчитаться с долгом. А там – сам себе хозяин!.. В первое время он постоянно думал о Ванде. Он ведь хорошо знал ее: эгоистичную, эксцентричную, непостоянную. Сам по себе ее поступок не сильно удивил его, но все же, все же! Он ведь думал, что она его любит! Сам был уверен, что любил Ванду, ведь, помимо всего прочего, она была очень красива, умна, любила и умела развлекаться, в ней было столько шарма и страсти… Но прошло немного времени, и Сергей, занятый конструированием своего аппарата, вдруг с удивлением понял, что почти не вспоминает Ванду и совершенно не интересуется – где она, с кем… Пришлось признаться себе, что любви-то и не было и что Ванда, уйдя, оказала ему большую услугу. Вот только газетчики все еще продолжали муссировать тему разрыва знаменитого авиатора и польской красавицы.
…Обо всем этом Сергею очень хотелось рассказать девушке, идущей с ним рядом по маленькому саду. Но он боялся: вдруг она неправильно поймет его – решит, что он оправдывается и что готов очернить бывшую возлюбленную… Нет, ни за что ему не хотелось оказаться в глазах Лизы мелким, подлым! Он, чуть повернув голову, смотрел на нежный профиль девушки… Как давно он не испытывал такой легкости дыхания, такого счастливого покоя! И Сергей Ермошин неожиданно для себя понял: в свои тридцать два года он еще никого не любил. Да, собственно, и любимым-то не был! До сегодняшнего дня…