— Ага! — выдохнул Каллингфорд Эббот, который стоял рядом с Марион Боствик и поглаживал усы. — А потом вы, конечно, подумали, что какая-то красотка хочет с вами познакомиться, верно? А вы случайно чуточку не переоцениваете себя, юноша?
Тем временем все столпились вокруг Майкла, который теперь стоял, понурив светловолосую голову. После этих слов напряжение еще больше усилилось.
— О чем бы я ни думал, это продолжалось недолго. Что я стал бы делать в этом месте? В бильярдном зале?! К тому же здесь никого не оказалось. Я подождал восемь или десять минут. Потом мне стало ясно, что надо мной подшутили, и я ушел отсюда. Это не самое чистое место на свете, сами видите.
Потом Майкл повернулся к Гарту и спросил:
— А зачем весь этот шум, шеф? Тут что, кто-то сошел с ума? Я всего лишь зашел в… туда, чтобы умыться и почиститься, а на меня сразу набросился этот пожилой джентльмен с моноклем, словно я украл королевские драгоценности. Прошу прощения за то, что я разговаривал с ним слишком резко и советовал не совать нос в чужие дела. И вообще, с меня на сегодня уже вполне достаточно этих удовольствий.
— Это еще не все, — сказал Эббот, — если вы не будете вести себя, как следует. Ну, ладно! Я принимаю ваши извинения. Ничего плохого не произошло. Как по-твоему, Гарт?
— А что, если я так не думаю?
— Что ничего плохого не произошло?
— Так значит, вы говорите, Майкл, — спокойным тоном спросил Гарт, — что никого здесь не видели? И что ничего плохого в этой темноте с вами не произошло?
— Черт возьми, шеф, что плохого могло со мной произойти? Я ведь в полном порядке. Разве вы не видите? У меня даже воротничок не измят. Так в чем же дело?
— Меня удивляет, — после минутного молчания ответил Гарт, — почему вы вообще упомянули об этом воротничке. Многие люди берут с собой запасной воротничок в жаркое воскресенье. На полотне, которым накрыт этот бильярдный стол, имеется большое пятно крови, приблизительно в десяти сантиметрах от того места, куда вы опираетесь правой рукой.
— Шеф!..
— На вас здесь кто-то напал, да? И вы так перепугались, что едва не сошли с ума. Вы ведь сами медик, так что позвольте, я осмотрю ваши горло и ноздри.
Майкл перебежал на противоположную сторону стола, словно хотел сохранить расстояние, равное его длине, между собой и приближающимся Гартом. Однако атмосфера уже, очевидно, повлияла на большинство присутствующих. Марион стояла выпрямившись, ее глаза и губы выражали презрение. Винс уставился в пол.
— Молодой человек, — лаконично спросил Эббот, — это правда?
— Нет! Нет! Клянусь, это неправда!
— Если вы позволили убийце запугать вас до такой степени, что теперь ничего не скажете, Майкл, — произнес Гарт, — вполне может случиться, что из-за вас повесят невинную женщину. Вы видели леди Калдер? Вам нравится эта перспектива?
— Помилуй меня Бог, нет, шеф!
— А если вы позволите Дэвиду запугать вас до такой степени, что исполните все его желания, бедняжка Майкл, — весьма убедительным тоном сказала Марион Боствик, — вы окажетесь еще глупее, чем я до сих пор считала. Мы ведь ничем ему не обязаны! Мы не должны его бояться! Ему нужно только одно: защитить свою любовницу из того домика возле пляжа. Или, возможно, вы скажете, что это неправда, Дэвид?
Гарт по инерции сделал еще два шага к бильярдному столу и обернулся.
— Марион, — сказал он, — не развязывайте войну. Во имя старой дружбы не развязывайте войну.
Марион приподняла одно плечо.
— Дэвид, что за чушь вы несете? Болтаете невесть что, да к тому же с таким спесивым видом? Войну?
— Войну между вами и мной. Я стараюсь избежать ее.
— Ну-ну! Полегче на поворотах! Я не имею ни малейшего понятия…
— Если не вы, то Винс имеет понятие.
— У меня есть куча понятий, чтобы вы знали, — сказал Винс, покачал головой и бесстрастно посмотрел на Марион, — понятий, о которых даже моя проклятая болтливость никому не говорит и позволяет им спокойно спать. Марион, малышка, я бы на твоем месте вел себя чуточку осторожнее. Ты думаешь, что Дэвид больше тебе не нужен. Ты думаешь, что он не осмелится выбросить тебя за борт, чтобы вместе с тобой не выбросить туда Бетти Калдер. Ты, как безумная, становишься на слишком тонкий лед, моя любовь. Будь осторожнее! Я уже однажды предупреждал тебя, но ты никогда не умела думать на два хода вперед.
— Ну, если уж ты заговорил о безумцах, — сказала Марион, — то они меня окружили сейчас со всех сторон. Ну, Майкл, скажите этим глупцам, был кто-нибудь в этом помещении, когда вы пришли сюда несколько минут назад?