Что же касается меня, то я полагал, что поведение гостя подтверждает мою версию. Тайной полковника Селби была его страсть к Марион Боствик и ее страсть к нему. А об этом кто-то знал (кто?) и положил там мою книгу (зачем?), так чтобы полковник обнаружил ее. И положил ее там кто-то из живущих со мной в этом доме. С такими мыслями, от которых у него все перепуталось в голове, полковник в панике ушел из моей приемной.
Вплоть до того момента я ничего не слышал ни о какой шантажистке, ни о ее тактике. Однако вскоре все заговорили о ней. Вы, инспектор, обрушились на меня с утверждением, что этой шантажисткой является Бетти Калдер. А ты, Эббот, подтвердил мне это по телефону. И добавил, что у Бетти, очевидно, любовная интрижка с Винсом Боствиком. А потом кто-то попытался задушить миссис Монтэг.
Гарт замолчал.
На мгновение, в течение которого Твигг стоял, замерев в напряжении, а Эббот улыбался из-за стола, вспыхнула и заполыхала прежняя неприязнь.
— С учетом того, что нам сейчас известно, инспектор, — наконец сказал Гарт, — признаете ли вы уже, что той особой, которая едва не задушила миссис Монтэг, была сама Марион Боствик?
— Гм! А что мне остается? Однако вам тоже нужно кое-что признать, доктор. Теперь я могу сказать, что если вам кто-нибудь не по душе, то этому человеку очень трудно сладить с вами. Черт бы вас побрал! Раньше вы не говорили мне «инспектор». Вы называли меня «мистер Твигг», причем произносили это таким издевательским тоном, что меня это просто бесило. Вы признаете это?
— Охотно. О нападении на миссис Монтэг я упоминаю только для того, чтобы подчеркнуть, что происходило, когда в этом деле появилась Глайнис Стакли.
— Ну, хорошо, тогда все в порядке. Продолжайте, доктор.
— Эта загадочная Глайнис, которая получала почти такое же наслаждение от страданий людей, как и от денег, кого-то шантажировала. Кого? Этим человеком не был Винс Боствик; все пришли к единому мнению, что Глайнис вообще никогда не встречалась с Винсом. И, возможно, она не хотела, чтобы такой богатый человек, как Винс, платил ей за молчание о поведении какого-то другого человека.
Естественно, возникал логический вопрос: у кого эта шантажистка требует деньги и за что?
Все следы вели к дому в Хэмпстеде. Миссис Монтэг, которая чересчур болезненно считалась с условностями общества, в пятницу вечером отослала из дому всех слуг. Независимо от того, была Глайнис вечером в этом доме или нет, было ясно, что либо ее могли пригласить туда, либо она сама могла напроситься. Марион слишком точно описала, как была одета Глайнис, чтобы это могло быть вымыслом. Миссис Монтэг, очевидно, хотела устроить Марион очную ставку с Глайнис. А когда Глайнис не пришла, начала кричать, что Марион шлюха, и это едва не закончилось ее смертью. Полковник Селби, который, как полагали, был в своем клубе, на самом деле находился у меня и собирался посоветоваться со мной. Из всего этого следовал неопровержимый вывод, что двумя особами, которые стали жертвами шантажистки, являются Марион Боствик, жена богатого мужа, и полковник Селби, который во всем этом деле вел себя исключительно порядочно.
Потом, на следующий день, произошло убийство.
Я многое скрывал от вас, джентльмены…
— А, черт бы вас побрал! — вскричал Твигг. — Но я бы хотел услышать то, что имеет отношение к убийству. Вы пришли туда и обнаружили труп. Почему вам сразу же пришло в голову, что труп в павильончик был перенесен из домика? Как вы догадались, что это сделала леди Калдер? Как вам удалось так быстро все установить?
— Я ничего не установил.
— Ха-ха!
— Если бы вам когда-нибудь приходилось придумывать подобный случай для романа, инспектор…
Твигг поднял сжатые кулаки.
— Я говорю совершенно серьезно, — сказал Гарт, и его взгляд заставил Твигга остановиться. — Моей главной задачей было — и всегда будет — защищать леди Калдер. Погодите, сейчас я вам все объясню. — Он немного подумал. — Я пережил несколько ужасных секунд, когда обнаружил мертвую Глайнис Стакли и думал, что это Бетти. Я испытал облегчение и внезапную радость, граничащую с шоком, когда увидел, что это не она. У меня в подсознании начал возникать целый ряд ассоциаций относительно того, что я видел. Это не были осознанные понятия, так же как не являются осознанными те мысли, которые мелькают в голове, прежде чем нам удается ясно представить себе, как все произошло.