Как только за женщиной закрылась дверь, из шкафа вылетела Мила. Она кинулась на Костю с объятьями, хваля, что он так стойко держался, хотя на самом деле ей просто хотелось почувствовать его близость. Костя не признался себе, но ему понравилась эта выходка. Он подхватил Малявку на руки и понес в гостиную, где повалил на диван и стал щекотать, якобы наказывая за трусость.
— Мила, я буду скучать по нашим вечерам, — вздохнул Костя, давая Малявке отдышаться.
— Почему так говоришь? Ты что, планируешь куда-то сбежать? — отшутилась она, хотя внутри все сжалось от страха.
— Нет, конечно. Просто с понедельника снова на работу, все вернется в прежнее русло. К тому же, ты скоро выйдешь замуж, — последняя фраза далась ему с трудом, и Мила это заметила. Было приятно, что Викинг не хочет ее отпускать, но она понимала, что пока еще рано переходить к активным действиям. Блюдо подрумянилось, но не успело пропечься изнутри.
— Нам никто не мешает видеться и дальше. Если ты не будешь занят каким-нибудь делом, и у меня вечер будет свободен, то я с радостью проведу время с тобой.
— Это как-то неправильно. У тебя есть жених.
— Не тебе судить, что правильно, а что нет, Викинг. Сам дров наломал…
— И не хочу портить жизнь тебе.
— Не испортишь. Я же говорила: Антон полностью мне доверяет, он знает, как я его люблю.
— И как?
— Что как?
— Как ты его любишь?
Мила посмотрела Косте в глаза и прочла в них неподдельный азарт. Неужели он бросал вызов? Сомневался в ее чувствах к жениху?
— Я люблю так, что в груди все сжимается от одной мысли о нем. Так, что моя жизнь без него — жалкое существование. Когда он рядом, — Мила опустила взгляд и усмехнулась, глядя, как дрожат ее руки, — мне кажется, что воздух становится другим, каким-то густым и наэлектризованным. А еще знаю, что, если с ним что-нибудь случится, я никогда его не оставлю.
Слова Милы сумели добраться до сердца сурового Викинга. Ему захотелось, чтобы Малявка говорила о нем, а ведь когда-то так и было. Костя в очередной раз позавидовал Антону.
— Хочешь чай? — неожиданно спросил он, только лишь затем, чтобы прогнать это наваждение.
— Только если с конфетками, — улыбнулась Мила.
— С конфетками…
На улице разыгралась непогода. Ветер безжалостно гнул ветви деревьев, а крупные дождевые капли громко стучали по подоконнику. Но ни Костя, ни Мила этого не замечали. Им было хорошо на теплой кухне с ароматным чаем. И если бы ей никуда не надо было уходить, если бы ему не нужно было ее отпускать… Но всему приходит конец, и вот неприятно заголосил домофон, возвещая, что за Костиной Малявкой приехал жених.
— Спасибо тебе, — заключая Милу в объятья, проговорил Костя. — Позвони, как будешь дома. Хорошо?
— Конечно, — ответила она и, положив руки ему на плечи, привстала на мысочки и поцеловала в щеку, — доброй ночи, Викинг.
— Доброй ночи, Малявка.
Мила ушла, а Костя встал у окна. Сквозь мокрое стекло он смотрел, как Антон увозит Малявку в их квартиру, где всю ночь напролет может заниматься с ней любовью. Костя сам не мог понять, почему вдруг он стал смотреть на Милу по-другому. Что тому послужило причиной? Разрыв с Жанной и прекращение связи с Лидочкой? Отстранение от работы и такая поддержка Милы? Привыкший всегда полагаться на разум Костя пришел к выводу, что дело в том, что последние дни он общался только с ней. Вот вернется на работу, тогда…
Следующий понедельник для адвоката Воронова стал знаковым. Вернувшись из внеурочного отпуска, он был полон сил и энергии для новых свершений. Оставив позади терзания из-за сорванной свадьбы, Костя решил сосредоточиться на карьере, забыв на время о личной жизни. Во всяком случае, пока не встретит женщину, с которой будет по-настоящему счастлив. За прошедшую неделю он сумел признаться себе, что не любил Жанну так, как того бы хотел. С Милой ему оказалось куда интереснее, чем с бывшей невестой. С Малявкой кровь бурлила по-другому, а разум, собрав чемоданы, уходил на покой, позволяя серьезному мужчине превращаться в беззаботного юнца. Он все так же хотел обзавестись женой и детьми, но только при этом не отказываться от своей внутренней свободы. Костя пришел в бюро одним из первых и закрылся в своем кабинете, но почти сразу его вызвал к себе отец.