— Скажи мне, Ремеди, или да поможет мне бог, я заставлю тебя. Я покажу всем в этом магазине, что такое…
— Мой отчим. — говорю я, перебивая его.
Мой отчим не заслуживает имени. Но правда в том, что я не смогу произнести его, даже если захочу. Его имя заставляет меня съежиться, как будто я ничего не контролирую.
Я закрываю глаза, затем делаю еще один вдох.
— Мне показалось, я видела своего отчима.
Кэш изучает меня, в его глазах я читаю слова, которые отказываюсь произносить. Например, то, что я не хочу находится рядом со своим отчимом. Что я не разговаривала с ним много лет, и как сильно я хочу, чтобы так оно и оставалось. Мой отчим переехал в Тампу после развода, но это не значит, что он не может посетить Ки-Уэст. У него все еще есть здесь друзья, как и у его сына.
Кэш кладет свою мускулистую руку мне на плечо и ведет меня к выходу из хозяйственного магазина. Как будто он знает, что мне нужно убираться оттуда. Как будто он хочет защитить меня.
Но он эгоист. Манипулятор. Как мой отчим. Всё это не имеет смысла.
Я позволяю ему вести машину, не спрашивая, куда мы едем, что делаем и почему. Но когда мы проезжаем мимо Куин-стрит и не поворачиваем к его поместью, я оживляюсь.
— Здесь ты должен был повернуть налево. — говорю я.
— Мы едем не в мое поместье. — отвечает он:
Я хмурюсь, собираясь задать ему вопрос.
— Мы собираемся починить твою дверь.
У меня нет сил ни чинить дверь, ни сидеть взаперти моего арендованного дома с незнакомым мужчиной, даже если формально дом принадлежит ему.
— Позови кого-нибудь из своих ремонтников. — говорю я.
— Я научу тебя.
— Я отправила запрос на техническое обслуживание. Я не просила тебя о помощи.
Он не отвечает. Его глаза устремлены на дорогу, как будто меня здесь нет. В моем животе что-то переворачивается, я знаю, что сказала грубость. Он пытается помочь.
Но мне не нужна его помощь. Он паркуется перед моим домом, и я открываю рот, чтобы спросить, откуда он знает, где я живу, но останавливаю себя. Он владелец этой собственностью и является моим работодателем. Конечно, он знает.
Он протягивает мне пластиковый пакет.
— Почини ее сама. — говорит он.
Я таращусь на него, затем похлопываю по своей сумочке.
— А как же моя машина?
— Я попрошу кого-нибудь пригнать её.
Он уезжает, наш последний разговор был пугающе коротким. Кэшу нравится слушать, как он говорит, особенно когда речь заходит о том, чтобы поставить меня на место. Это резкое различие между тем, каким он был, когда мы были в машине, нервирует меня. Почти, как если бы я обидела его.
Я сминаю пластиковый пакет в своей руке и поднимаю взгляд на переднее крыльцо.
Что случилось?
Когда я вхожу внутрь, мой телефон жужжит: экран заполняет фотография нас с мамой.
— Том хочет пригласить нас на двойное свидание. — говорит мама, как только я беру трубку.
— Что думаешь?
— Том? — спрашиваю я.
Теперь у него есть имя. Это значит, что у них все серьезно. Это проигранная битва.
— Мой новый парень. Я рассказывала тебе о нем.
Тупое покалывание скручивает мой живот, угрожая заставить меня свернуться калачиком в постели до конца ночи.
— Ты можешь привести одного из своих старых бойфрендов. Как насчет профессора? Как его там звали? О! Или, может быть, Питер!
Я закатываю глаза. Мои бывшие – это не вариант. Если мы будем вместе после наступления темноты, то всё неизбежно закончится сексом, а я устала имитировать оргазмы, особенно теперь, когда знаю, насколько приятна боль, когда она исходит от садиста.
И Питер, мой друг-полицейский, ничуть не лучше; он еще хуже. Он накачал наркотиками одну из наших одноклассниц, и изнасиловал её. Затем утверждал, что ей это понравилось, а затем стал полицейским из чувства вины.
Но в какой-то момент я забыла о его прошлом, так как он хотел помочь мне посадить моего отчима в тюрьму, но прошли годы. Он, наверное, уже не помнит этого.
— А что, если я приведу друга? — спрашиваю я. — Может быть, Дженну?
— Это двойное свидание. — поддразнивает она. — Поверь мне, это будет слишком романтично для Дженны.
Я медленно выдыхаю, стараясь сохранять хладнокровие. Мои мысли ненадолго возвращаются к Кэшу. Его сильные, мускулистые предплечья. Грубые руки, готовые показать мне мое место, заставить меня признаться, из-за чего я нервничаю и боюсь.
Учитывая наше соглашение, он на самом деле является одним из вариантов, и если мы потрахаемся, я по крайней мере, получу то, чего хотела. Полное господство, даже если он снова откажется дать мне долгожданное освобождение.
Но он мой босс. Обидчик моей лучшей подруги. Мой шантажист. И к тому же, он все равно зол на меня.
— Я что-нибудь придумаю. — говорю я.
— Не могу дождаться! — визжит мама.
Мы заканчиваем разговор. Металлические петли и шурупы звякают в моих руках, пока я осматриваю дверь. Напряжение наполняет мой желудок, и когда я втягиваю воздух, то чувствую запах сосны и пота. Как будто он уже был здесь.
Должно быть, его запах пропитал мою одежду. Моя киска сжимается, но я не должна думать о нем. Вместо этого я бросаю пластиковый пакет на пол, мчусь на кухню и хватаю бутылку вина. Я не собираюсь чинить дверь прямо сейчас.
***
Кэш
Звезды ярко сияют в небе, мои туфли стучат по тротуару. Уже поздно, за полночь, но здесь слишком тихо, даже для Ки-Уэста. Новостные репортажи, действительно работают, мэру даже не обязательно вводить комендантский час. Люди боятся.
Но не я.
Я использую запасной ключ, который висит над задней дверью Ремеди, и захожу внутрь. Вентилятор жужжит в её спальне, а белый шум не дает ей уснуть.
Ее грудь поднимается и опускается в ровном темпе. Фиолетовое полотенце лежит на подушке у ее головы, словно она заснула сразу после принятия горячего душа. Однако на ее прикроватном столике стоит пустая бутылка вина.
Принять ванну и выпить столько вина?
Неудивительно, что она потеряла сознание.
Я осторожно стягиваю с нее одеяло, ткань скользит по ее телу. В воздухе витает горький запах алкоголя. Она морщит нос, как делала в течение дня, затем снова погружается в сон, так и не открыв глаза.
Ее губы светло-розовые, без привычного макияжа. Когда одеяло окончательно соскальзывает с её тела, я тру свой член о штаны.
Она обнажена, ее коричневые соски напряглись, а ареолы усеяны красными царапинами от моих ногтей. Ее ноги раздвинуты, половые губки блестят. Татуировки с кружевным рисунком тянутся по ее животу и ложатся под каждой грудью, затем спускаются вниз по ее холмику, смешиваясь с шелковистыми подстриженными волосами на ее киске.
У меня текут слюнки. Она такая естественная. Уязвимая. И моя. Черт, она великолепна. И это трансакционный2 процесс. Она подчиняется мне, а я в свою очередь, не сдаю ее полиции. Это равный обмен.
Во всяком случае, она опережает меня.
Вот почему мне нужно, как можно скорее уехать из Ки-Уэста. Найдите более холодный климат. Место, где я могу работать и наслаждаться своими интересами. При моей работе нельзя надолго оставаться на одном месте. Вы остаетесь здесь достаточно долго, чтобы утвердиться, а затем переходите к следующему месту. И, черт возьми, я хочу заставить ее кончить.
Но идея остаться и наблюдать за тем, как меняется Ремеди по мере развития нашей игры, привлекает меня. Она даже сильнее, чем я ожидал. Более дерзкая. Она может сказать, чего хочет в сексуальном плане, зная, что я ее заклятый враг. Это затруднительное положение чертовски интригует.
В конце концов, я подставлю ее.
Все вокруг нее умрут, и вскоре полиция поймет, что она – последний человек, с которым они разговаривали. Даже ее босс уйдет.