С таким напарником, как он, можно найти достаточно информации, чтобы похоронить в аду даже самого лучшего полицейского.
Я трусцой спускаюсь по лестнице. К счастью, я выбросил голову Дина в лесу возле колледжа после двойного свидания.
— Детектив Питер Сэмюэлс. — говорю я, открывая дверь и протягивая ему руку.
Он удивленно улыбается тому, что я знаю его имя.
— Приятно познакомиться с вами, мистер Уинстон. Могу я войти?
— Конечно. — я жестом приглашаю его войти, и мы оба садимся за длинный обеденный стол.
Его глаза изучают открытые окна, ветерок шелестит занавесками. Пространство залито рассеянным светом. Это как кусочек рая.
— Вы знаете, ходят слухи, что вы держите все окна заколоченными. — говорит детектив.
Я приподнимаю бровь. Слухи так чертовски быстро распространяются в Ки-Уэст.
— Времена меняются. — говорю я. — Я не думал, что вы сплетник.
— Это моя работа, знать то, что говорят люди, даже если это неправда. — говорит он, затем поджимает губы, указывая на открытые окна. — Вас не беспокоят убийства, происходящие по всему Ки-Уэсту?
Забавный. Он думает, что я такой отшельник.
— Открытое окно, даже если оно заколоченное, не удержит убийцу снаружи, детектив. Вам ли этого не знать.
Он кивает сам себе, обдумывая мои слова, и я пользуюсь этим шансом, чтобы изучить его.
Возможно, он на год или два старше Ремеди, ему где-то под тридцать, но он все еще молод, особенно для детектива.
Похоже, легко получить такой титул в маленьком городке, где ничего не происходит. Честно говоря, он должен поблагодарить меня за то, что я дал ему какое-то занятие. Это должно быть заставляет его чувствовать себя важным.
— Вы скоро найдете преступника. — говорю я. — Это слишком маленький город, чтобы преступник мог вечно бродить без присмотра.
— В том-то и дело.
Я выпрямляюсь на своем месте, затем раскидываю руки по спинке дивана, заявляя о своем пространстве.
— Итак, чем я могу вам помочь, детектив?
— Вообще-то, я пришел спросить вас об убийствах. — он взъерошивает волосы, затем достает блокнот. — Не возражаете, если я буду делать заметки?
— Вовсе нет. — он достает маленькое прямоугольное устройство.
— А насчет записи?
Он не сможет поймать меня в ловушку, с помощью записывающего устройства.
— Дерзайте.
Он нажимает кнопку, и как только на экране вспыхивает красный огонек, он кивает мне.
— Значит, вы осведомлены об происходящих убийствах? — я киваю.
— Сколько их сейчас? — спросил я.
— Пять, о которых мы осведомлены. — говорит он.
По его лицу разливается тьма.
— Мы не уверены в том, как долго это происходит. Мы думаем, что есть еще убийства в прошлом Ки-Уэст, связанные с этим убийцей. Монтана и Северная Невада тоже.
— Черт. — я потираю лоб, изображая огорчение. — Кто способен на подобное?
— Кто знает? Но этот мудак должен оказаться в тюрьме.
Я смотрю в пространство, играя свою роль. Он так уверен в себе, что это забавно.
— Что теперь будет? — я спрашиваю.
— Вы в курсе, что несколько из этих убийств произошли на вашей территории или рядом с ней.
— Вам следует быть более конкретным, детектив. Я владею большим количеством недвижимости в Ки-Уэсте.
— Я согласен. Но вряд ли это совпадение. Может, вы что-то слышали? Подозрительный рабочий? Случайный прохожий? Что-нибудь, что вы могли бы вспомнить?
Это мой шанс предоставить Ремеди, как моего подозрительного, личного ассистента. Она пыталась украсть мои жесткие диски и несколько раз пыталась убить меня.
Но когда я встречаюсь взглядом с детективом, я не могу произнести ее имя. Я лишь представляю, как отрываю голову детектива от его тела. Он непрактичный вариант для Ремеди без головы.
— О чем вы говорите? — спрашиваю я.
— У вас есть доступ ко всем генеральным подрядчикам и субподрядчикам, которые работают над вашими проектами. Даже к арендаторам. Ко всему персоналу. У вас даже есть доступ к LPA.
LPA — это Ответственные Личные Помощники, агентство, в котором непосредственно работает Ремеди. Но это кажется странным. Из всех компаний, которые он может упомянуть, почему он упоминает LPA?
— Вы такой же подозреваемый, как, скажем, ваш личный ассистент. — говорит он.
В его глазах появляется блеск, как будто он что-то там видит. У меня повышается кровяное давление, грудь сжимается. Мы оба знаем, что это не имеет никакого отношения к Ремеди. Так почему же он поднимает эту тему?
Он травит меня. Он знает о наших отношениях. Он что-то знает. Я думал, он был ее другом детства. Но вдруг он с ней встречался?
Я бросаю взгляд на лестницу. Ремеди в одной из дополнительных спален, работает на своем ноутбуке в наушниках.
Всё просто, я перекладываю вину на нее, а затем ухожу. Детектив и глазом не моргнет. Вместо этого я совершаю немыслимое.
— Если вы говорите о ком-то конкретном, тогда, пожалуйста, выражайтесь яснее, детектив. — говорю я, не в силах скрыть волнение в своем голосе.
Я действительно сейчас защищаю ее?
— Вовсе нет. Но мы проверяем каждую торговую точку. И единственная общая нить между жертвами – это связь с вашей работой.
У меня сжимается горло. Меня не волнует, что он думает. Все, что мне нужно сделать, это уехать из Ки-Уэста и никогда не оглядываться назад. Но я продолжаю думать о том, что он сказал.
«Ваш личный ассистент может быть подозреваемым.»
Все складывается воедино, и по какой-то глупой причине я хочу защитить ее. Нет. Я не хочу брать на себя ответственность за свои же действия.
Тогда почему же, я не могу переложить вину на других?
— Мы хотели бы связаться с вашими сотрудниками. — говорит детектив, прерывая мои размышления. — Не могли бы вы направить подрядчиков в участок?
Я стискиваю зубы, но выдавливаю из себя слова.
— Безусловно. Кто-то должен был что-то видеть.
— Надеюсь на это. — говорит он.
Мы пожимаем друг другу руки и наши глаза на одном уровне. Я не готов оставить это так.
— На вас оказывается большое давление, для раскрытия этого дела, не так ли, детектив? — спрашиваю я.
— Конечно. — говорит он. — Убийства пугают всех.
— Было бы жаль, если бы это дело изменило веру департамента в ваши способности.
Его глаза на мгновение настороженно изучают меня. Тогда все. Ему нужно это дело, или он рискует своей работой.
— Я верю в наш департамент, мистер Уинстон. — говорит он, его челюсть напрягается. — Но спасибо вам за то, что уделили мне сегодня время.
— Конечно.
Я провожаю его из поместья, затем проверяю, как дела у Реми. Стоя в коридоре, она меня не видит. Из ее наушников доносится рок-музыка, пока она быстро печатает на своем ноутбуке. Солнце светит из окон спальни, ее темно-оранжевые щеки приобретают красноватый оттенок, словно закат омывает ее кожу.
Она так чертовски красива, и все же я знаю, что этот момент краток. Как только солнце сместится, этот свет исчезнет.
Ничто не вечно. Время всегда движется. Остаться в Ки-Уэсте - значит остаться с Ремеди. Видеть, как она разваливается на части. Как она становится дикой, когда кончает. Страсть и ярость в ее глазах, когда она позволяет себе расслабиться.
Но остаться также означает мою смерть во многих отношениях. Не просто быть арестованным.
Новый ошейник Бонс звенит в коридоре, ее внезапное появление отвлекает меня от внутренней борьбы. Раньше кошка выживала сама. Я могу найти ей новый дом или снова позволить свободно бродить, и в любом случае с ней все будет в порядке.
Но Ремеди? Если я не подставлю ее, если я больше ничего не сделаю с ней или для нее, будет ли она когда-нибудь по-настоящему свободна?