Все внутри меня горит и ощущение бурлит у меня внутри. Я не знаю, как отнестись к этим словам, поэтому смотрю ему прямо в глаза, как будто не боюсь его. Эти темные веснушки под глазами изучают меня с лазерной точностью.
Я выпячиваю грудь вперед, выгибая спину, пытаясь заставить его посмотреть на мою грудь, но он даже дергается.
— Почему Ки-Уэст? — спрашивает он.
— Моя мама нашла хорошую должность преподавателя. А мой отчим какое-то время занимался экскурсиями на лодках со стеклянным дном.
— Поэтому ты не можешь уехать?
Мои пальцы сжались в кулаки. Вот урод.
— Зачем уезжать, если мне посчастливилось найти эту должность в LPA? — спрашиваю я с ноткой сарказма в голосе. — Мы благодарны вам за то, что вы заключили с нашим агентством договор о низкой арендной плате. Мы в долгу перед вами.
— Тогда, получается я держу тебя прикованной к этой горе?
Я стискиваю зубы вместе. Почему он задает мне эти вопросы? Уинстон игнорировал Дженну в течение нескольких месяцев, но теперь, похоже, он охотится за мной.
— Посмотри на меня. — приказывает он, его голос словно из стали.
Мое тело напрягается, но я тут же встречаюсь с ним взглядом. Его темные глаза горят, эти коричневые веснушки на белках завораживают меня. Они как изъяны, которые делают его прекрасным в своих несовершенствах. Шарик в одном глазу и тонкая ниточка в другом, как наживка и леска. Два глаза, преследуют меня, ожидая, чтобы выбраться наружу.
Я хлопаю себя руками по бокам. Надо держать себя в руках. Месть лучше подавать холодной, и этот мудак подавится моим льдом. Я заставляю свои губы растянуться в широкой улыбке.
— Мистер Уинстон.
— Кэш.
— Кэш. — повторяю я. — Честно говоря, я очень благодарна за свою должность. Что бы вам ни понадобилось, я сделаю все, что в моих силах. А если я не смогу, то найду кого-нибудь, кто сможет.
И я собираюсь заставить тебя заплатить за то, что ты сделал с Дженной.
— Хорошо. — говорит он, его губы кривятся в самодовольной ухмылке, как будто он каким-то образом смог прочитать меня.
Я должна быть лучше в этом. Подыгрывать ему, как будто я хороший, маленький ассистент. Кто-то, кем он может воспользоваться. Прямо как Дженна.
Но я не могу остановиться. Я хочу, чтобы он знал, что я ненавижу его. Я хочу, чтобы он понял мою ярость.
— Я просто прошу вас, не переходить со мной никаких границ. — говорю я прямо, мой голос звучит громче, чем раньше.
Я пожимаю плечами, прикрывая это любезностями.
— Я хочу быть лучшим помощником, который у вас когда-либо был, но я смогу это сделать, только если буду доверять вам. А это означает знание ожиданий в обоих направлениях и уважение этих границ. Верно, Кэш?
Ухмылка расползается по его губам. Он подходит ближе, его шаги скрипят по деревянному полу. Мой желудок сжимается, но я стою на своем.
— Верно. — говорит он, и я оглядываюсь, когда он подходит еще на шаг ближе.
— В агентстве упомянули, что вы не часто выходите из своей комнаты. — говорю я, и в моем тоне слышится нервозность. — Спасибо, что встретились со мной здесь, внизу. Это очень мило с вашей стороны.
Еще один шаг вперед. Сейчас нас разделяет всего несколько фунтов. Запах его пота проникает сквозь его сосновый одеколон, и мне кажется, что мы заблудились в лесу.
Я закрываю глаза, пытаясь остановить головокружение.
— Что еще они тебе сказали? — спрашивает он.
Он снова делает шаг вперед и расстояние между нами исчезает. Я прочищаю горло.
— Они сказали, что вы не любите часто общаться с людьми. Что я, возможно, не встречусь с вами в течение нескольких месяцев. Что большую часть инструкций я буду получать по электронной почте и в записках. — я облизываю пересохшие губы.
Он делает еще шаг вперед. На мои плечо ложиться тяжесть. Я поднимаю подбородок, заставляя себя быть смелой.
— Что я, буду проводить для вас большинство личных встреч.
Он слегка качает головой.
— Значит, они забыли об остальном.
Я открываю рот, чтобы задать вопросы, но из коридора выскакивает черная кошка и сворачивается у моих ног. Я наклоняюсь, чтобы погладить ее, грубая шерсть цепляется за мою кожу. Похоже, она только недавно стала домашней кошкой
— Агентство не упоминало ни о каких домашних животных.
— Это будет твоим первым заданием. Бонс нуждается в хорошем питании.
Он склоняет голову набок, и я понимаю, что его кошку зовут Бонс( Bones - с англ. Кость). Странно. Откуда он взял это имя?
Он протягивает мне свою черную карточку.
— У меня есть только два правила. — говорит он. — В последнее время я стал оставлять окна открытыми. Не закрывай их. И если какая-либо из моих дверей закрыта, не входи. В любом случае, ты можешь приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится, даже если я занят. Мое пространство – это твое пространство.
Он поворачивается к лестнице, а я глажу волосы на затылке. Мое пространство – это твое пространство? Это ложь, чтобы успокоить меня и ослабить мою бдительность.
— И Ремеди?
Я поднимаю голову. Его ладонь покоится на спиральном поручне, на запястье дорогие часы, лицо повернуто в сторону, как будто он не может потрудиться обратиться непосредственно ко мне.
— Застегни рубашку. — говорит он себе под нос. — Тебе не удастся так легко контролировать меня.
Я тихо втягиваю воздух, мои пальцы теребят пуговицы на рубашке. Лестница скрипит, когда он поднимается по ней. Да, декольте было дешевым ходом, но всё же он заметил. Это значит, что он что-то испытывает ко мне, даже если это всего лишь раздражение.
Я поджимаю губы, успокаивающе выдыхая. Корм для домашних животных. Я могу это сделать. Работая личным ассистентом в агентстве в течение последних нескольких лет, я делала и по хуже, чем просто заказывала корм для домашних животных.
Я устанавливаю свой ноутбук на длинном, деревянном, выкрашенном в серый цвет столе сбоку от кухни, затем использую его черную карточку, чтобы заказать дорогой корм для домашних животных, который стоит больше, чем недельный запас моих продуктов.
Бонс крутится у моих ног, и я нахожу в шкафчике пакет с сухим кормом. Я насыпаю немного в тарелку, и когда опускаю ее на пол, кошка благодарит меня коротким зрительным контактом, прежде чем начать грызть твердые камешки.
Как Кассиус Уинстон может быть любителем кошек? Неужели я пропустила это в рассказах Дженны?
Убирая сумку обратно в шкаф, я беру один из кухонных ножей и представляю, как прикладываю его к покрытой венами шее Уинстона, и разрезаю его заросшую щетиной кожу, пока кровь каскадом не стекает по его белой рубашке, как красный закат над белым песчаным пляжем.
Обычно я представляю себе своего отчима, но есть что-то очаровательное в том, чтобы представить Кэша. Его угловатый, резкий подбородок, его гладкие губы, его темные, в крапинку глаза, налитые кровью, как и его рубашка.
Может быть, это и к лучшему, что мой отчим уехал из Ки-Уэста. Он все еще жив, и я не в тюрьме. Но тюрьма меня не пугает. Если я могу остановить кого-то вроде моего отчима, то это того стоит.
Кэш это еще одно тухлое яйцо.
Все еще держа в руке нож, я поднимаюсь по ступенькам, стараясь, чтобы они не скрипели. В конце коридора дверь его кабинета открыта, как и две спальни и ванная напротив них. Но комната слева закрыта.
Именно поэтому я и хочу ее открыть. К черту его правила.
Задерживая дыхания, я открываю дверь так медленно, как только могу, чтобы она не заскрипела. Свет из коридора проникает в комнату. Влажный бетон покрывает места, где должны быть окна. Как будто он хочет сохранить что-то или кого-то внутри.
Какого черта?