Звонок на телефон прерывает моё самобичевание. Потушив сигарету, сжимаю в руках открытку, не имеющую больше никакого смысла, и бросаю её в урну к букету. Принимаю вызов от мамы, и первые пару минут мы проводим за обсуждением бытовых дел. И только после того, как мама убеждается, что я не умираю от голода и холода, она обращается ко мне с просьбой:
— Сегодня у Ханукаевых праздничный вечер, много гостей собралось. Наша посудомойка заболела и не явилась на работу, а Эмма до сих пор у репетитора. Не смогла бы ты приехать и заменить работницу?
— Мыть посуду за богачами? — криво улыбаюсь. — О, мама, это моя мечта.
— Дорогая, перестань. Эти богачи очень помогают нашей семье!
— Шучу. Конечно я приеду, раз ты просишь.
Жизнь доказала мне и не раз, что если и делать что-то вразрез своим убеждениям и принципам, то делать только ради своей семьи. Поэтому, как бы не была мне чужда просьба, если о ней просят родители, я всегда выполню её.
Попрощавшись, сразу вызываю такси, отбросив в сторону все желания о хорошем, здоровом сне.
За долгие годы, что родители работают на эту семью, я лишь однажды приезжала туда и помогала маме с уборкой домиков для гостей. Это было так давно, что порой кажется эти воспоминания ложные, и все было лишь детской фантазией ребенка, которому иногда не хватало материнского внимания. Это не значит, что я выросла недолюбленным ребёнком. Отнюдь. Но я выросла в семье, где всегда не хватало денег, и родителям приходилось работать, не покладая рук, чтобы обеспечить наше с сестрой будущее.
Подъезжаю к высоким кирпичным воротам, вдоль которых красиво усажены кусты туи. Внимательно изучаю окрестность, освещенную ночными фонарями. Даже сумерки не сумели скрыть всей роскоши этого поселения: высокие кирпичные дома, скрытые за высокими воротами и припаркованные рядом дорогие автомобили не могут не вызывать приятных ощущений внутри. Это именно то, что я бы хотела видеть каждый день, выходя из дома.
Когда-то давно я обещала родителям построить большой дом с красивым садом на заднем дворе. И до сих пор греюсь мыслью, что однажды мне удастся сдержать данное слово.
— Доченька, — слышу голос мамы и оборачиваюсь.
— Рада тебя видеть, — подхожу к ней и заключаю в объятия.
Она отстраняется и внимательно изучает меня с ног до головы.
— Ты почему так похудела? — скорее отчитывает, чем спрашивает.
— Слегка устаю на работе, — признаюсь честно.
Она проходит к воротам, и я следую за ней.
— Может переедешь обратно к нам? — интересуется с лёгкой надеждой в голосе. — Мы с папой скучаем.
— Мне будет сложно вернуться, ты ведь понимаешь, — улыбаюсь и подхожу ближе. — И я тоже скучаю по вам, — вытягиваю из себя признание.
Любое ласковое слово, любое признание даже самым близким людям даётся мне с трудом. Порой, из-за этого я кажусь холодной и бесчувственной. Но я просто перестала придавать словам значение, стараясь проявлять свою любовь к ним поступками.
Мама знакомит меня с рабочим персоналом на кухне, проводит небольшую экскурсию по своему рабочему месту в пекарне, и только потом мы проходим в посудомоечную, где я буду сегодня работать.
— Прости, что пришлось просить выходить сюда, — она протягивает руку к моему лицу, слегка поглаживает щеку, нежно смотря в глаза, а после быстро отстраняется, зная, какой дискомфорт мне приносят нежные прикосновения.
И кто бы мог подумать, что ещё совсем недавно, я каждый вечер тянулась в родительские объятия, чтобы в очередной раз сказать им, как я их люблю. А сейчас избегаю любого тактильного контакта с ними, требуя к себе более строгого отношения. Я не могу позволить им любить себя, хотя и нуждаюсь в этом, как никогда раньше. Но я чувствую себя грязной и недостойной этого, поэтому отталкиваю.
— Какие глупости, мам, — закатываю глаза и надеваю на себя фартук. — И, кстати, я очень рада, что твои кулинарные навыки оценили по достоинству в этом доме!
— Я тоже этому рада, — широко улыбается, а после направляется к выходу. — Сейчас подойдёт Тереза и поможет тебе во всем разобраться, а мне уже пора бежать.
Киваю ей в знак понимания, и она выходит.
День кажется долгим и загруженным. Только к полуночи все работники кухни освобождаются, и я вместе с ними.
В помещение входит мужчина лет пятидесяти. По реакции вокруг понимаю, что это хозяин дома. Интеллигентный и, для своих лет, красивый мужчина. Он раздает премиальные в конвертах всему персоналу, а, подойдя ко мне, останавливается и начинает разглядывать.