Он шумно выдохнул и издал какой-то странный звук:
— Ударь меня.
— Что? — Она застыла в недоумении.
— Ударь меня. — повторил он.
Затуманенный коньяком и возбуждением разум Даши подумал, «почему бы и нет?».
Она влепила ему свободной рукой лёгонькую пощёчину, и тут же почувствовала, как он дёрнулся.
— Ещё. — уже уверенней, сказал Кирилл. Она так и сделала.
Он со стоном возбуждения стал срывать с неё лосины.
— Ну вот, другое дело. — Она опять начала возбуждаться.
Он обеими руками крепко взялся за её талию.
— Давай ещё.
Даша на этот раз хорошо приложилась, чтоб тому хватило. И ему хватило.
Тяжело сопя, он вошёл в неё, не удосужившись снять с неё трусики. Но через несколько секунд чудодейственные затрещины исчерпали себя.
— Ну же, врежь мне. — прорычал Кирилл. Он стал ходить туда-сюда с такой силой, что уже самой Даше стало больно.
— Кирилл, полегче.
— Давай! Ударь меня, со всей силы!
Её начинало это пугать:
— Кирилл. Притормози немного. Слышишь?
Он, не получив желанной затрещины, начал кусать свою изувеченную руку, издавая какие-то болезненные стоны. Даша начала выкручиваться от него, не сразу увидев, что он делает. Но когда разглядела…
— Да ты нахрен больной!
Её голова тут же прочистилась от алкоголя. Она согнула одну ногу, прижав её к груди, и со всей силы выстрелила пяткой ему по лицу. В глазах вспыхнуло, нос онемел и из него тут же потекла кровь, всё тело резко подалось назад в незапертую дверцу, а ладонь, что он жевал, задев зубы, вошла ему в рот чуть-ли не полностью. Даша схватила свои ласины, быстренько одела их, кроссовки, обернулась, открыла дверцу и вышла. Кирилл, ещё не совсем поняв, что случилось, начал кричать:
— Даша! Дашуля!
Где-то издалека послышалось:
— Пошёл нахрен, извращенец долбаный!
Осьминог ощупывал лицо и онемевший нос всеми своими восемью щупальцами, как ему в голову ударило осознание того, что его единственная любовь отвернулась от него. Она дала ему шанс, который он взял и растоптал. Когда-то ещё была иллюзия того, что он может завоевать Дашу — любовь всей его жизни, но теперь всё… Больше шанса не будет. Теперь он обречён на одиночество. Сердце защемило, а душу начало колоть, слишком странное для описания, возбуждение от которого он аж начал плакать... Тут он и понял, что ему не от чего так хорошо никогда не было, как от неразделённой любви…
***
Кирилл перевёл взгляд от зеркала заднего вида на выезжающий из двора серый фольксваген пассат, за рулём которого сидел Максим…
Глава 3
1
В кабинете прозвучал писклявый звук вызова.
— Кто? — рявкнул Конг.
— Генерал, позвольте доложить. — донёсся из динамика возле двери мужской голос.
— Входи.
Двери поднялись вверх, исчезнув в стене. Солдат шагнул в кабинет, вытянулся и начал:
— Объект пять один ноль восемь найден.
Генерал ждал продолжения, но солдат молчал. Он видел, как шнурок труситься, боясь ему сообщить где (или как) они его нашли. Этот мелкий и незначительный, по сравнению с остальными объект, не давал себя схватить уже пять дней с момента появления сигнала, и Конг начал было подумывать отправить туда более опытную и большую группу.
Когда обнаружился 5108 где-то в лесах возле Харькова, практически весь человеческий ресурс был отправлен на северный полюс, в одну из крупнейших операций за последние десять лет, и на поимку 5108 пришлось отправить первых попавшихся, дилетантов.
Но вскоре ему доложили о поимке объекта, а через полчаса они уже не выходили на связь (видимо объект сбежал). И опять по новой. На этот раз прочёсывать местность отправилось три машины бойцов и вертолёт. Конечно нехорошо, что все действия происходят вблизи населённого пункта, но ничего... до этого момента никаких больших проблем с этим не возникало. Могло статься парочка смертей, но то такое.
Стоящий напротив потный шнурок трусился и чуть-ли не плакал от страха, что было прямым признаком плохих новостей.
— И? — спокойно и тихо пробасил огроменный волосатый Конг.
От страха солдат закрыл глаза, ожидая неминуемой смерти. Ходило не мало слухов, как из кабинета Конга выносили окровавленные останки его подчинённых, которые приносили ему плохие новости. Поговаривали, что перед этим он всегда становился тихим.
— Подозревается, что объект… — начал солдатик. Сглотнул. — … был засвечен на телевидении. — Тишина — страшная, гробовая. — Это было политическое шоу. На эфире сидел наш человек, поэтому есть возможность опровергнуть подлинность сьёмки.
Конг разтрощил держащую в руке ручку в дребезги, которой за сжатым кулаком и видно-то не было. Ему тут же захотелось размозжить голову шнурка, но он помнил недавний разговор с Командующим и сдержался.