— Юль, подожди. Что случилось? Вернись! — позвала вслед Даша. Но ей на плечо легла рука Максима и усадила на место.
Даша подчинилась, грустно смотря на пустующую лестницу. А когда дверь наверху с грохотом закрылась — вздрогнула.
— Юля не холошая, — прошипел уже вливший в себя не плохую дозу Ося. Но алкоголь его долго не держал, пока пил, то ещё что-то мутилось, а так…
— А у тебя родители живы? — спросил задумчиво Максим. — Потому что у меня их и не было.
Даша знала об этом. В каком-то эфире или интервью Максим рассказывал о своём не лёгком детстве.
— Не, — ответила Даша. — Папа умер ещё когда я была маленькая, а мама… — Было видно, что она пока не готова этого рассказывать, да Макс и не настаивал. Он решил поменять тему:
— А у тебя? — обратился он к Осе. — Или как там у вас? Может быть огромная матка, выдающая за раз тысячи яиц?
Ося задумался, пытаясь вспомнить. Он пожал плечами, потом ему пришли мысли о картинках, всплывающих при чтении, посмотрел в сторону, где теперь на полу валялось куча книг и пустая бутылка. Помотал головой.
— Ты вообще ничего не помнишь из прошлого? — спросила Даша. Ося опять помотал головой, не переставая смотреть на книги. — А какое твоё последнее воспоминание?
— Лес, — сказал Ося. — Лес, небо, стлах. А потом, — он хлопнул в ладони, изображая захлопнувшийся капкан.
— Хм, — начал Максим. — Наверное, когда вы приходите в наш мир все воспоминания про прежнюю жизнь стираются… Интересно. — Он встал подложить дров в камин и как-бы невзначай попросил Дашу: — Слушай включи новости, может там что говорят о статье. — На самом деле, когда они только сели стол и по просьбе Даши выключили телик, Максиму тут же захотелось его включить обратно и посмотреть новости. Но он сдерживал себя пустыми разговорами.
Даша включила телевизор. Ей и самой натерпелось узнать последние новости.
— … Лише за декілька годин після публікації статті люди зібрались тут. — говорила журналистка на фоне митингующих в центре Парижа. — У соцмережах уже гуляють безліч відео та фото з протестів у різних куточках світу. Поки що тут у Парижі самий масштабний мітинг і настрої тут панують радикальні.
Максим выпрямился с поленом в руке и завис, вглядываясь в экран. Там показывалась огромная толпа митингующих с плакатами на французском, а с другой стороны им противостояли полицейские с прозрачными щитами. Крупный план показал лица правоохранителей. Те были в масках, но даже по их глазам было видно, что они не понимают зачем здесь стоят, постоянно переглядываются между собой и понемногу отступают. И вновь журналистка:
— Дехто з людей вийшов, щоб йому показали живого прибульця, деякі потребують жорсткого покарання всіх причетних до вбивств та пропаж людей, а дехто просто протестують проти влади яка була в зговорі з цими секретними службами. Повторюсь що атмосфера напружена. Від самої влади ніякої від… — Тут из динамиков послышался громкий взрыв, журналистка взвизгнула, камеру резко повело и трансляция прервалась.
Максим тупо уставился на, не менее обалдевшего ведущего в студии, который пытался как-то выпутаться с этой ситуации.
— Вот же чёрт. — протянула Даша. — И в правду мировая революция.
— Но что-то они Украину не показывают. Может мы что пропустили? Переключи на другой канал.
Даша так и сделала. На всех каналах где показывали новости, фигурировала одна единственная тема, связанная с той самой статьёй. Некоторые сглаживали углы (в основном это были откровенно про-властные телеканалы), но большинство рисовало всё в ярких красках и показывали сложившуюся ситуацию как она была. Видно даже им их хозяева дали зелёный свет на данный кейс.
Многие отправляли своих корреспондентов на указанные в статье координаты и убеждались на практике, что всё правда. Для полной картины не хватало лишь кадров с разгуливающим по улице города в развалку существом, но никто не сомневался, что скоро и такое появиться.
— Офигеть… — Максим подкинул полено и сел рядом со своей подругой. — Я даже не ожидал такого эффекта. Очень странно что они СМИ не глушат... очень странно. Когда я там чуть засветил Осю, то всё — убить и забыть, а тут...
— И что же будет дальше? — спросила Даша, откупоривая очередную бутылку коньяка.
— Признание факта, что мы не одни в этом мире. — Он тронул плечо Оси и улыбнулся ему. Тот неуверенно улыбнулся в ответ.