Конг смерил Колю взглядом. Весь в слезах, соплях, крови, и даже с зажатыми яйцами не колется. Сильный мужик, подумал Конг. Не повезло лишь, что врать не умеет… ЕМУ не повезло.
— Давай, только быстро. Выведешь трансляцию на телефон… Как тебя? — обратился он к, не отпускающему гениталии Коли, солдату.
— Жуков. — прострекотал тот.
— Рядового Жукова. Выведешь трансляцию на телефон рядового Жукова. — хмыкнул Конг.
— Принял, — протрещала рация и затихла.
— Можешь тут с ним поиграть, он всё равно сейчас не расколется. Я пойду пока подышу свежим воздухом. — сказал Конг и вышел из дома.
4
Ребята ещё немного посидели, после чего, пока Ося витал где-то в своих мысля, Максим стал откровенно тискать Дашу. А той только в удовольствие. Алкоголь стал брать верх. Она поцеловала его и глазами показала наверх. Максим улыбнулся и поднялся, ведя её за руку.
— Ну что, мы уже, наверное, спать пойдём. — сказал он и посмотрел на Осю. — Ты где ночевать будешь?
— Угу. — промычало существо, смотря куда-то на экран телевизора.
— Хорошо. Тогда до завтра.
Парочка взбежала по лестнице. Максим повёл их в первую попавшуюся дверь, но Даша потянула его в другую сторону.
— Там Юля. — прошептала она.
— Давай туда. — Он показал на дверь позади Даши, и они побежали на цыпочках туда, будто какие-то пьяные подростки, пробравшиеся в дом родителей и старающиеся никого не разбудить.
Никто из них не заметил, что дверь в Юлину комнату была лишь легонько прикрыта.
Они завалились в комнату, где, как оказалось, была вторая спальня, но даже если бы там и не было бы той кровати, никого бы это и не смутило. Даша толкнула Максима на кровать и, возбуждённо дыша, взобралась на него сверху.
— Ты самый безбашеный мужик, в моей жизни. — выдохнула она, предоставляя свою грудь в его полное распоряжение.
— Таких как ты я никогда не встречал. — ответил ей возбуждённый Максим, на мгновение оторвавшись от затвердевшего соска Даши.
Последовал самый жаркий секс в их жизни. Оба выкладывались, будто в последний раз. Истошные стоны удовольствия доносились аж на первый этаж. Но Ося не обращал на них внимания. Он размышлял.
А какое у него было прошлое до всего этого?.. А у тебя были родители? — вспомнил он слова Максима. Может он там и «родился», там — в лесу, и всё? Никакого прошлого. Но эти картинки... Ося повернул голову на кучу сваленных книг. Это ничто иное как воспоминания. Он встал с дивана, подошёл к книгам и, присев, стал перебирать разную литературу: Франц Кафка, Достоевский, Булгаков, Джордж Оруэлл, Стейнбек, и просто куча разнообразной запылённой беллетристики. По виду полок не скажешь, что к книгам вообще когда-либо прикасались. Но даже если Коля или его бывшая жена поставили её просто для виду, это было неважно.
Ося перебирал книги, по-быстрому их перелистывая и безрезультатно ставя их на место. Одни давали много ярких видений, другие не показывали ничего.
В который раз разочаровавшись, Ося захлопнул толстую «К востоку от Эдема» Стейнбека. Хоть она и давала больше всех картинок, но смысл их всё равно постоянно ускользал от Оси. Вдруг взгляд зацепился за одну очень знакомую книжку в верхнем углу полки. Ося с трепетом взял её в руки…
5
Какая-то женщина подгадала момент, когда все военные отвернулись и решилась бежать. Позади был её двор с бляшными воротами. Она думала, что стоит успеть забежать за ограждение, а через него пули уж точно не пройдут (в кино своими глазами видела), а там сразу за дом и в лес. И вот все военные вроде как отвернулись. Сердце выпрыгивало из груди. Она резко поднимается и несётся к себе во двор. Но дыра в груди не даёт ей ступить и трёх шагов. Конг ещё посмотрел, как у потерявшего дух тела, дёрнулись ноги и проревел во всё горло:
— Слушайте меня! — По голосу было слышно, что ему всё это стало надоедать. — Через некоторое время мы вас отпустим! Надо лишь подождать пока один человек сломается! — Он подошёл к стоящему на коленях, трясущемуся от страха и обнимающему свою жену, мужику. — Вот ты бы сломался после первой же пощёчины… А, этот нет… — Из дома Тары доносились крики и мольбы. — Уважаю таких… Просто сидите смирно!
Конг ещё раз обвёл два ряда, стоящих на коленях вдоль дороги, людей. Грязные людишки. Моё сердце радуется, что скоро будет новый… исцелённый мир, убеждал он себя, но это была наглая ложь самому себе.
Тут рация на поясе вновь заработала:
— Генерал Конг. Приём?
— На связи. — Взял он в руку рацию.